SABRE

Пролог
Первая группа

За одну минуту до цели crew chief сдвинул дверь Блек Хока в сторону, открывая её.
Я его запросто могу его изобразить – окуляры ПНВ на глазах – один палец на руке поднят вверх. Оглянувшись по сторонам, я увидел как мои сослуживцы, члены команды без единого слова передают знак дальше по салону вертолета.
Рев двигателя заполнил кабину и услышать что – либо кроме звука с которым лопасти винта молотили воздух стало просто невозможно. Поток воздуха крепко врезался в меня, как только я вывесился из салона, осматривая землю в надежде разглядеть Абботтабад.
Полтора часа назад мы загрузились в два вертолета МН-60 Блек Хок и взлетели в безлунное ночное небо. Всего лишь короткий перелет с нашей базы в Джелалабаде, Афганистан до границы с Пакистаном, и уже оттуда еще час полета к нашей цели, которую мы неделями изучали на спутниковых снимках. В салоне было темным-темно, если не считать света из кокпита. Я сидел, скрючившись, напротив левой двери, без шансов нормально вытянуться. Чтобы облегчить борт, мы сняли все сиденья, так что сидеть приходилось либо на полу, либо на маленьких кемпинговых стульях, купленных в местном магазине спортивных товаров перед вылетом.
Теперь я взгромоздился на краю и вытянул ноги из кабины наружу, чтобы восстановить кровообращение, они затекли и потеряли чувствительность. Вместе со мной, плотно забив салоны двух машин, летели двадцать три моих товарища из Naval Special Warfare Development Group или DEVGRU. С ними я ходил на операции много раз и знал многих из них больше десяти лет. Каждому я полностью доверял.
Пять минут назад салон ожил. Мы надели каски, проверили связь, сделали последнюю проверку оружия. На себе я нес шестьдесят фунтов снаряжения, каждый гамм которого был тщательно отобран для специальной цели, мой груз определен и его состав был отточен годами и сотнями схожих заданий.
Членов команды подбирали вручную из самых опытных бойцов отряда. За последние сорок восемь часов – день-ночь-день, мы много раз проверили и перепроверили наше снаряжение, так что мы были более чем готовы к этой ночи.
Об этом задании я мечтал с той поры, как видел по ТВ атаки террористов 11 сентября 2001 года в казарме базы на Окинаве. Я только вернулся с тренировки и зашел в кубрик в тот момент, когда передавали, как второй самолет врезается в здание ВТЦ. Не в силах отвернуться, я стоял и смотрел, как клуб огня вырывается с противоположной стороны здания и оно окутывается дымом.
Как и миллионы американцев в США я стоял и смотрел, не веря своим глазам, с чувством безнадежности в желудке. Я стоял, буквально пригвожденный к экрану, весь остаток дня, пытаясь осознать то, чему я стал свидетелем. Исчерпывающие пояснения в новостях убедили меня в том, что я и так знал на тот момент, когда второй самолет влетел в кадр – это была атака, без сомнения. Случайность исключалась.
11 сентября 2001 года я был в первом деплойменте в составе SEAL, и как только прозвучало имя Осамы бин Ладена, я понял, что на следующий день нас отправят в Афганистан. На протяжении полутора лет перед этим моментом мы готовились к подобной командировке. Мы тренировались в Таиланде, на Филиппинах, в Восточном Тиморе и Австралии на протяжении последних нескольких месяцев. Я стоял, смотрел новости и всем сердцем хотел быть в Афганистане, преследовать бойцов Аль Каиды, заставляя их платить по счетам.
Нас не позвали.
Я был разочарован, так как тренировался так тяжело на протяжении такого долгого времени, добивался зачисления в SEAL не для того, чтобы смотреть войну по телевизору. Понятное дело, что своим отчаянием я не собирался делиться с родными и близкими. Они писали мне, спрашивали, направят ли меня в Афганистан. Я был в SEAL, так что логично было бы отправить в Афганистан нас немедленно.
Помню, что отослал имейл своей девушке, пытаясь найти хоть что-то хорошее в этой поганой ситуации. Мы говорили об окончании этого деплоя и строили планы на время перерыва перед следующим. «Мне остался примерно месяц,» писал я. «Скоро я буду дома, если мне не придется сперва убить Бин Ладена». В то время так многие шутили.
Теперь, пока Блек Хок направлялся к цели, я сидел и вспоминал прошедшие десять лет. Все мои коллеги мечтали участвовать в такой миссии как эта. Лидер Аль Каиды воплощал в себе все то, против чего мы сражались. Он устроил так, чтобы террористы направили самолеты на здания, в которых находились невинные гражданские. Фанатизм такого рода пугал, и пока я наблюдал, как обрушиваются башни ВТЦ как подвергались атакам объекты в Вашингтоне и Пенсильвании, я знал, что мы находимся в состоянии войны, и война эта идет не по нашим правилам. Много отважных людей отдали свои жизни на войне, даже не зная, выпадет ли нам шанс участвовать в миссии, что должна начаться.
Через десять лет после сентябрьских событий и через восемь лет погонь за лидерами Аль Каиды и их уничтожения, мы были в минутах от десантирования на канатах в имение Бин Ладена.
Хватая в руки канат, прикрепленный к фюзеляжу вертолета, я почувствовал, что кровь наконец-то вернулась в мои ноги. Снайпер за мной скользнул в дверной проем, заняв свое место. Одну ногу он вывесил за борт, стараясь занять как можно меньше места в узком проеме. Ствол его винтовки обшаривал двор имения в поисках цели. Его работой было прикрывать южную сторону дома, пока штурмовая команда десантируется на территорию усадьбы и рассредоточится согласно плану и приказам.
Даже вчера никто из нас не верил, что в Вашингтоне утвердят эту миссию. И вот, после недель ожидания, мы были менее чем в минуте от усадьбы. Люди из разведки сказали что наша цель будет на месте, я думал что так оно и будет, однако был готов ко всему. После того как пару раз мы не достигли успеха, ничего меня бы не удивило.
В 2007 году я цел неделю провел гоняясь за слухами о Бин Ладене. Мы получили доклад о том что он возвращается в Афганистан из Пакистана для решающего сражения. Источник утверждал, что он видел человека в «развевающихся белых одеждах» в горах. После недели подготовки это было совершенно бесполезное и бестолковое занятие. В этот раз я чувствовал, все будет по-другому. Перед вылетом, аналитик из ЦРУ, которая играла первую скрипку в выслеживании объекта до Абботтабада, сообщила, что она уверена на сто процентов в том, что он там. Я надеялся, что она права, но опыт подсказывал мне не торопиться с выводами до окончания миссии.
Сейчас это уже не имело никакого значения. Через секунды мы войдем, и кто бы ни жил в доме, сегодня у него будет плохая ночь.
Подобные штурмовые операции мы проводили уже несчетное количество раз. За последние десять лет я был в Афганистане, Ираке и в Сомали. Мы принимали участие в спасении Ричарда Филлипса, капитана контейнеровоза «Maersk Alabama», захваченного сомалийскими пиратами в 2009 году, я работал в Пакистане и ранее. В тактическом плане, сегодняшняя операция ничем не отличалась от сотен других; в историческом плане, я надеялся, она будет выдающейся.
Как только я взялся за канат, на меня снизошло спокойствие. Все из нас тысячу раз слышали сигнал минута-до-цели и, с этой стороны, данная операция ничем не выделялась. Выглядывая в дверь, я начал привязываться к местности, накладывая картинку на то, что я запомнил в ходе недельных тренировок и изучения спутниковых снимков. Я не был пристегнут к вертолету страховочным ремнем, так что мой друг Уолт крепко держал меня за эвакуационную петлю на бронежилете. Все подались к двери, столпились за моей спиной в готовности следовать за мной вниз. По правому борту мои товарищи наблюдали вертолет со второй группой, следующей к своей зоне высадки.
Как только мы проверили юго-восточную стену и убедились, что угрозы нет, вертолет завис над заранее определенным местом. Я смотрел как во дворе усадьбы, тридцатью футами ниже нас, нисходящий от вертолета воздушный поток трепал выстиранные белье и одежду, вывешенные на веревки для просушки, забивая их пылью и песком. Вихри носили мусор по двору, в загоне неподалеку, напуганные шумом вертолета, метались козы и коровы.
Я четко видел, что мы до сих пор зависали над домиком для гостей. По тому, как рыскал вертолет, было ясно, что у пилота есть определенные проблемы. Нас болтало между крышей гостевого домика и стеной, ограждающей усадьбу, crew chief передавал указания пилоту в микрофон гарнитуры.
Пилот пытался зависнуть, вертолет трясло, но пока не критично. Пилот сражался с управлением, пытаясь стабилизироваться, и что-то точно шло не так. Пилоты выполняли подобный трюк столько раз, что для них зависнуть над целью было все равно, что припарковать машину.
Глядя во двор я решил, что пора бросать канат и покидать нестабильную пташку. Да, это было рискованно, но то, что мы должны быть на земле, даже не обсуждалось. Я ничего не мог поделать, застряв в двери вертолета. Все что мне было нужно – чистое место, чтобы выбросить канат.
Чистого места так и не нашлось.
«Мы отходим. Мы отходим» услышал я в наушниках. Это означало, что план десантироваться прямо в поместье отменяется. Нам следовало сместиться дальше к югу, высадиться и штурмовать через стену, так мы теряли драгоценное время и давали возможность обороняющимся больше времени и возможность вооружиться.
Сердце ушло в пятки.
До перемены плана все шло прекрасно: мы избежали пакистанских радаров и не подставились под ракеты ПВО. Теперь же все с самого начала шло к чертям. Мы предусмотрели и такое развитие событий, но это уже был план Б. Если уж наша цель действительно была в доме, ключом ко всему была внезапность, которая сейчас стремительно исчезала.
В попытке прекратить нестабильное зависание, вертолет резко развернулся на девяносто градусов вправо, я буквально почувствовал, как хвостовая балка уносится влево от меня. Внезапность маневра застала меня врасплох, и я зашарил по стенам в поисках скобы, чтобы просто не вылететь в открытую дверь.
Паника остро разлилась у меня в груди, так как задница моя уже не находилась на полу, а парила над ним. Выпустив канат, я начал отклоняться назад в салон, но мои товарищи плотно сидели за моей спиной, сгрудившись у двери. Свободного места практически не было. Вертолет начал падать, и я чувствовал, как Уолт все крепче тянет меня к себе, второй рукой он прижимал к себе свое снайперское снаряжение. Я отклонялся назад настолько, насколько мог физически. Мой друг уже просто лежал на мне, не давая выпасть наружу.
«Блядь, да мы падаем» подумал я.
Вертолет начал резко смещаться по сторонам и очередной рывок развернул нас прямо к дому, я видел стену внутреннего двора, что надвигалась на нас. Размеренный шум двигателей над головой превратился в завывания, пилот пытался удержать нас в воздухе любыми средствами.
Вертолет сместился влево, и его хвостовой винт едва разминулся со стеной домика для гостей. Перед вылетом мы шутили что у нашего борта меньше всего шансов попасть в неприятности, так как многие из нас уже выбрались живыми из подобных ситуаций, пережив падение вертолета. Мы были уверенны, что если и упадет борт, то тот, который везет вторую группу.
Тысячи человеко-часов, может быть даже миллионы были затрачены, чтобы подвести США к этому моменту, и теперь все могло закончиться до того момента когда мы ступим на землю.
Я втаскивал ноги в салон, извиваясь, вползал внутрь. Если вертолет бортом упадет на землю, он может перекатиться, зажмет мои ноги под фюзеляжем, и я окажусь в ловушке. Отклонившись внутрь салона я подтянул ноги к груди. Рядом со мной снайпер пытался убрать свою ногу из проема, но было слишком много людей вокруг и очень мало места, мы ничего не могли сделать. Оставалось только надеяться, что корпус вертолета не начнет вращаться, упав, и просто не отдавит его ногу, которая свисала из двери.
Течение времени замедлилось. Я пытался не думать о том, что меня сейчас раздавит, с каждой секундой земля приближалась все ближе и ближе. Мое тело напряглось в ожидании неизбежного удара.