Сообщение от VK-SF
А вот воспоминания офицера из журнала "Братишка":
- Вадим Юрьевич, по вашей служебной
биографии можно писать историю украинских
подразделений спецназа внутренних
войск. Пожалуйста, расскажите,
как все начиналось.
— Лично я впервые узнал, что такое спецназ, в октябре 1981 года, во время событий в Орджоникидзе. К ликвидации беспорядков привлекалось наше училище. Именно тогда меня, курсанта третьего курса, судьба свела с парнями из взвода московской отдельной роты и с их командиром, в то время старшим
лейтенантом Сергеем Ивановичем Лысюком. Тогда я впервые увидел "краповые береты" — и заболел на всю жизнь...
После выпуска по распределению попал в 290-й Новороссийский полк, известный еще как Киевский, точнее — Подольский. Все знают, что началось в Союзе в конце 80-х годов: сначала — Алма-Ата, потом вспыхнули Закавказье и Средняя Азия... Все эти события подтолкнули командующего внутренними
войсками генерала армии Шаталина к решительному шагу — созданию во всех оперативных полках спецподразделений по образцу лысюковской роты, которую, в свою очередь, развернули в батальон. В конце 1989 года был издан соответствующий приказ. В нашем и львовском оперативном полках, а также в донецком, который тогда только разворачивался, было приказано создать отдельные роты спецназа. Естественно, реальная
работа по их формированию началась только весной 1990 года. Мы тогда находились в Азербайджане, там, в Баку, формировались. Потом я с ротой отправился в Тбилиси, на всесоюзные сборы, где три украинские
роты временно свели в один батальон. Именно тогда мы, офицеры, решили между собой считать 17 апреля днем рождения
спецназа украинских внутренних войск. Неофициально, конечно, решили, но с того времени 17 апреля мы каждый год встречаемся и вместе отмечаем свой праздник. Для меня и товарищей моих это действительно святой день...
На сборах мы провели две недели. В начале июня вернулись в Киев, две недели отдыхали. Потом — 36 суток в Нахичевани: вертолетные десанты, "прогулки" по горам.,. Сложный был месяц. В октябре выехали в
южную Молдавию. Первого декабря вернулись, отдохнули-переоделись, получили новое снаряжение — и рота ушла в Нагорный Карабах. В начале января 1991 года нас как оперативный резерв перебросили в Цхинвали.
В апреле — вновь Карабах, участие в операции "Кольцо". В июне — Агдам, потом — сборы в Москве. В сентябре обеспечивали вывод войск из Карабаха, ушли последними и вернулись в уже независимую Украину.
Наш полк к тому времени уже стал 1-м полком Национальной гвардии Украины, а на базе роты спецназа развернули батальон, который назвали "Белая пантера". Его мне пришлось возглавить, когда вспыхнула война вПриднестровье и мы блокировали границу с Молдавией... А потом я ушел в академию,
преподавателем...
- У вас большой служебный и, главное,
боевой опыт. Какого вы мнения о работе
по созданию и укреплению спецподразделений
во внутренних войсках МВД
Украины?
— Меня удивляет, что в Украине старый лозунг союзных времен переиначили на новый лад: "Больше спецназов, хороших и разных!" А что именно стоит за крутыми названиями и яркими шевронами? Будет ли практическая польза от раздутых штатов и высоких командирских должностей? Потянет ли Украина
такую массу подразделений спецназа? Имею в виду не только способность прокормить ораву "профи". Откуда взять столько мобресурсов? Давайте посчитаем: в каждой гвардейской бригаде имеется батальон спецназа.Батальон! Во внутренних войсках МВД — три полка ("Барс", "Ягуар", "Гепард") плюс
отдельные подразделения в обычных частях.
В пограничных войсках — отдельный аэромобильный отряд спецназначения (бывшая десантно-штурмовая бригада Минобороны). В Вооруженных силах — аэромобильные войска и множество частей, которым требуются здоровые,
сильные новобранцы,.. Гигантомания какая-то царит. И это при том, что качество призывного контингента в сравнении с союзными временами существенно ухудшилась. Значит, планку требований при отборе пополнения
придется де-факто существенно опустить. Опытных офицеров-спецназовцев
взять пока неоткуда — их нужно готовить не один год... Выходит, что наши многочисленные спецназы удивительно напоминают нештатные взводы спецназа 80-х годов — вроде бы они и есть, но реально имеем разве что
крутые вывески! В союзные времена Украина вместе с Молдавией держали две с половиной роты СН, успевая при этом еще и летать по горячим точкам. Но какие это были роты, какие бойцы, техника! Смело могу сказать: моя рота образца 1991 года была способна разогнать весь нынешний Петровецкий полигон со всеми его спецподразделениями внутренних войск и Национальной гвардии. И дело не столько в мускулатуре, сколько в боевых навыках.
Поэтому, на мой взгляд, при создании спецподразделений целесообразно следовать принципу "Лучше меньше, но лучше — и мобильнее". Разве не было бы логичнее создать одну полнокровную бригаду, посадив ее где-нибудь в центре Украины с эскадрильей вертолетов? До границы от центра максимум
400—450 километров, вертолетом это часполтора. Хотя сразу хочу отметить — подразделения поддержки, в частности, мотострелковые, также необходимы.
- Мы явно подходим к проблеме материально-
технического обеспечения
спецподразделений...
— Да, это проблема номер два. Нормальный батальон спецназа стоит казне столько же, сколько 4—5 обычных, мотострелковых. А если средств не будет, то что хотите пишите в бумагах, на вывесках и шевронах — подразделение
будет способно только на показуху с битьем кирпича.
В мою роту в союзные времена командир 290-го полка и Управление внутренних войск вкладывали солидные деньги — добрых два батальона можно было прокормить. Именно поэтому мы первыми в Украине (и, кажется, единственными) получили на вооружение бронетранспортеры БТР-80, современное стрелковое и противотанковое оружие, всевозможные спецсредства, средства связи и защиты. Кажется, до сих пор в батальоне "Белая пантера" есть шесть специальных аккумуляторных фонарей "Дракон". Эти английские "штучки" мы получили еще на сборах в Тбилиси, в 1990 году, и стоили они тогда по 150 долларов каждый. Что говорить, обеспечивали нас тогда самым лучшим, а не самым дешевым. Раз в квартал в роте появлялись сотрудники московского НИИ МВД. Изучали, что нам необходимо, обкатывали новинки...
Вывод очевиден: планы создания спецподразделений нужно сопоставлять с возможностями госбюджета. И если эти возможности ограничены, то нужно ограничивать свой аппетит и в создании спецподразделений. Преступно ставить перед недокормленным спецназом серьезные боевые задачи.
Кстати, неопределенность задач, возложенных на спецназ внутренних войск и Нацгвардии, — еще одна проблема. Хочется кому-то или нет, но они являются то ли дублерами, то ли братьями-близнецами. А значит, не определены четко и планы боевой подготовки этих подразделений. Знаю, кое-где уже стали в эти планы вносить... освобождение заложников из захваченного террористами
самолета. Да опомнитесь — никто никогда солдата-срочника с автоматом близко к самолету не подпустит. Другое дело организовать окружение, блокирование, оказать профессиональным подразделениям МВД и СБУ помощь и поддержку — огневую, техническую. Зачем же тогда на аэродромах играть "в войнушку", тратить на это силы, средства и время? Разве не целесообразно было бы сосредоточить главное внимание на профильной задаче войскового спецназа
— борьбе с крупными и средними незаконными вооруженными формированиями?
— Поясните, какое место в нарисованной вами концепции занимают спецподразделения украинской милиции "Беркут", "Титан", "Сокол"?
— Задачи войсковых и милицейских подразделений спецназа принципиально разные, хотя, конечно, в подготовке, тактике, системе отбора пополнения, в традициях немало общего. "Беркут" и иже с ним можно
назвать легким спецназом, для ювелирных операций в обычной, мирной обстановке. А войсковые подразделения — тяжелые, к ним обращаются, если нужно вызывать 'скорую"; возникла масштабная проблема, чрезвычайная
ситуация державного уровня...
— Насколько для бойца спецназа важна
психологическая подготовка?
— Приведу один пикантный эпизод. Баку, 1990 год. В город ввели подразделения армии и внутренних войск. Масштабно ввели - даже задействовали "партизан", то есть запасников. И вот возле Дома правительства
Азербайджана наблюдаю я такую картину. На площади Ленина идет митинг,
толпа шумит неподалеку от цепочки наших бойцов. Из толпы выходит женщина, ругается, идет вдоль цепочки и... плюет солдатам в лица. Парни теряются, отворачиваются, но строй не покидают. Обидно, конечно, но все понимают, что задерживать эту не совсем нормальную даму опасно — можно спровоцировать
толпу... В конце концов, когда женщина добралась до здорового сержанта, тот
нашел простое и адекватное решение — ответил ей тем же! Знаете, подействовало — мадам сразу успокоилась и ушла, утираясь... Это сейчас смешно вспоминать, а тогда, когда мы стояли против толпы, сколько нужно
было мужества, выдержки только для того, чтобы не поддаться на явную провокацию!
Мне кажется, что подготовить воина для
защиты державы от внешнего врага легче, чем солдата и особенно офицера — для применения силы против сограждан. То есть во внутренних войсках морально-психологическая стойкость имеет значение не меньшее, чем мастерское владение оружием, а в спецназе — тем паче.
- Кто в спецназе главное лицо?
— Вам это может показаться странным, но не офицер и не прапорщик, а солдат, рядовой боец. Дело в том, что спецподразделения, как правило, применяют не в полном составе, а группами, которые формируются непосредственно перед операцией. А это означает, что в боевой ситуации важнейшее значение приобретают индивидуальные качества конкретного бойца — именно от них зависит общий успех. Поэтому воспитание солдата в спецназе должно строиться по-особенному. В моих подразделениях никогда не существовало понятия "ответственный офицер". Был дежурный по роте — и все. Начальство приезжало и удивлялось: "Почему?!". Но ведь есть же дежурный — сержант, на которого уставом возложены обязанности следить за распорядком дня, строить роту на обед и т.д. И если сержант не может с этим справиться, тогда зачем он такой нужен?
Кстати, сержанты у меня были, как правило, "краповики", что означает не только крутую мускулатуру, но и особую мораль. Ведь самым страшным наказанием у нас было лишение берета. Я за свою четырехлетнюю деятельность всего два раза временно снимал береты за какие-то проступки. И эти здоровенные мужики стояли и не знали, куда деться от стыда. Потому что эти береты кровью и потом зарабатывались...
- Не могу не задать острый вопрос:
почему вы вдруг перешли на преподавательскую
работу, ведь ваша карьера в Национальной
гвардии складывалась вроде
бы удачно?
— В Закавказье я потерял двоих бойцов — и до сих пор переживаю. Тогда, в 1991-м, поставил себе цель, поклялся: сделать все, чтобы потерь больше не было. А добиться этого можно было, только если боеспособность подразделения будет на высшем уровне. Однако со временем созданный мною очень крепкий батальон спецназа "Белая пантера" был фактически уничтожен. Как именно?
Ну, знаете, спецназ производит впечатление неуязвимого организма. В боях его
действительно трудно уничтожить — ведь "спецы" быстро учатся на своих ошибках и берут реванш. Но вот этот крутой организм одновременно очень нежный и уязвимый. Непродуманными командами сверху самое лучшее
спецподразделение можно прикончить за пару месяцев. Так и получилось с "Белой пантерой".
После успеха на последних союзных сбоpax спецназа (тогда сводный украинский батальон занял второе место - сразу за "Витязем"), после окончания карабахской эпопеи подразделение получило первый удар - солдаты из других республик бывиего СССР разъехались по домам. Этот удар еще можно
было выдержать, но за ним последовал второй — нас вывели с молдавской границы, переодели, нацепили на всех (!) краповые береты и по приказу командующего Национальной гвардии поставили охранять в Киеве посольства.
Потом под это задание сформировали особую, "посольскую" бригаду НГУ, куда
из "Белой пантеры" забрали лучших офицеров и солдат. А мой батальон стали настойчиво превращать в некую полигонную команду. И превратили... Сборы 1992 года показали, что "Белой пантеры" как боевой единицы больше нет. За неполный год боевое спецподразделение уничтожили.
Я понял, что не могу вести в бой неподготовленную молодежь, которая умела только убирать мусор в Петровцах. И я ушел, хотя отпускать меня не хотели. Вот теперь реализую свой потенциал, передаю знания будущим офицерам милиции, учу их действовать в различных экстремальных ситуациях...
Честно говоря, свою спецназовскую молодость
вспоминаю с ностальгией — ведь
часть моей души осталась там, в Петровцах...
Беседовал
Сергей КОВАЛЕНКО
Ответить с цитированием