Война... Для кого-то чужие боль, кровь и страдания являются прекрасным полем для аналитических упражнений. Для «игры в бисер» домыслов и слухов. Может быть, и выглядит она в представлении многозначи¬тельных рафинированных «яйцеголовых» шахматной доской, по которой блистатель¬ные игроки-«небожители» двигают фигу¬ры. Но из окопов вид совершенно другой. Лишенный изящества и отвлеченности. Конкретный. И правдивый. Как рассказ русского солдата Александра Л., одного из десантников «боснийской» бригады, совер¬шившей знаменитый бросок на Пришти-ну.
Наша эпопея началась 9 июня с про¬верки и подготовки к маршу. Все это про¬исходило в тумане противоречивых распо¬ряжений и слухов, так что до последнего момента мы не знали — пойдем или нет. Наконец в пять утра 11 июня после напут¬ствия комбрига мы выступили из Биелины, куда были сведены все подразделения, при¬нявшие участие в «броске на Приштину».
Маршрут лежал через Нови Сад, Бел¬град, Ниш. В Нови Саде разрушений за¬метно не было. Значительную часть Бел¬града мы миновали, также не встречая ни¬каких следов бомбежек. Город очень похож на Москву — приятно ехать, будто дома по¬бывал. Вдруг на пути — обугленный остов большого многоэтажного здания, разру¬шенного ракетой или авиабомбой. Очень грустное зрелище — закопченные руины среди цветущего города, так похожего на нашу столицу...
Сербская полиция отменно организо¬вала движение. Нам давали «зеленую ули¬цу». Шли мы на большой скорости, прак¬тически без остановок. В Нови Саде и Бел¬граде население на нас особенно не реаги¬ровало. С приближением к Косово картина стала меняться. В Нише нас уже встречали толпы — забрасывали БТРы цветами, не¬сли сигареты, ракию, минеральную воду, фрукты. Казалось, навстречу вышло все на¬селение города, от мала до велика. В Приштине народу было еще больше. Люди видели в нас силу, способную их защитить.
Некоторые сербы плакали от радости. Та¬кая встреча была для нас неожиданностью. Думаю, память о ней сохранится на всю жизнь...
На всем пути от Белграда до Косово мы встречали выходящие из края югославские войска. Бросалось в глаза обилие бронетех¬ники без единой царапины — уже давно «уничтоженной», согласно победным реля¬циям НАТО. Сербские солдаты реагирова¬ли на нас по-разному. Одни кричали «Ру¬сы! Братья!», другие выкрикивали ругатель¬ства и делали непристойные жесты. Мол, раньше надо было приезжать... Неприят¬ный инцидент произошел под Белградом, где один старик швырнул в нас пустую бу¬тылку. Мы не обиделись, понимая, что сер¬бы ждали от России большего. Правда, все-таки это было исключением.
Перед въездом в Косово поступил при¬каз: приготовить оружие к бою. В Слатину вошли в пять утра. Водителей, не спавших уже более двух суток, отправили отдыхать. Все остальные оставались в состоянии по¬вышенной готовности. В семь часов посту¬пил приказ рассредоточиться.
Пост, на который отправили мой БТР, располагался у самых гор. После нашего прихода там еще три дня дежурили серб¬ские солдаты — «войники». Охрану аэро¬дрома (он находился рядом) несли военные полицейские и армейские подразделения. Мы сразу же завязали с ними весьма теп¬лые отношения. Видно, югославам было интересно познакомиться с нашим воору¬жением, да и вообще с нами. Правда, и здесь сталкивались с упреками: «Чего так поздно приехали?» Но за укорами следова¬ли фразы вроде: «Мы теперь с русами все НАТО-авионы посшибаем!» К слову, ни¬каких средств ПВО у нас не было, если не считать КПВТ на БТРах.
Уходя, сербы оставили нам свои про¬дуктовый и вещевой склады. Это было весьма кстати, поскольку ночи стояли до¬вольно прохладные, а многие не захватили с собой из Углевика (место дислокации нашей бригады в Боснии. — Ред.) бушла¬ты. Отдали и несколько неисправных ма¬шин — на запчасти. Наши исхитрились починить эти драндулеты и раскатывали на них, пока англичане не подняли шумиху вокруг езды русских на сербских машинах.
В горе, около которой стоял наш пост, был устроен подземный аэродром, точнее ангар, выдолбленный прямо в скале и за¬крытый бронированными воротами. Один из входов, предназначенных для персона¬ла, был разбит ракетой или бомбой — свер¬ху свисали куски бетона, гнутая арматура. Самолетов к нашему приходу там уже не было.
Нам определили секторы ответствен¬ности, приказав в случае провокаций от¬крывать огонь на поражение. Ждать себя мы бы долго не заставили — все были на¬строены очень решительно. Конечно, вое¬вать с натовцами имевшимся у нас оружи¬ем было бы довольно сложно. Но была уве¬ренность, что пойти на открытый кон¬фликт они не рискнут. А вот нападение бо¬евиков OAK представлялось весьма веро¬ятным.
В 11 часов над Слатиной появились разведывательные вертолеты, по всей ви¬димости американские. Сделав круг над аэ¬родромом, они ушли в направлении Маке¬донии. После обеда, то есть через 10—11 часов после нашего прибытия на аэродром, приехали на джипах первые группы бри¬танских десантников. Им так хотелось по¬пасть в Слатину, что чуть позже они попы¬тались высадиться с вертолетов на летное поле. Но как только «вертушка» заходила на посадку, на полосу устремлялся россий¬ский БТР, демонстрируя явное намерение таранить. Англичане играть в такую игру не стали — улетели назад в Македонию.
В группе, что подъехала на джипах, был какой-то начальник. Он вступил в перего¬воры с нашим руководством. К счастью, натовцы были настроены не слишком во¬инственно. Заварись какая-нибудь каша, мы смогли бы сбить один-два вертолета, но что было бы потом? Поговорив с британ¬ским представителем, наше командова¬ние позволило приземлиться нескольким вертолетам. Однако походить по аэродро¬му англичанам не пришлось — мы выста¬вили оцепление. Через некоторое время вертолеты улетели, группа на джипах тоже уехала. Для взаимодействия и консульта¬ций в Слатине остался их представитель и несколько переводчиков. Все контакты но¬сили исключительно официальный харак¬тер и осуществлялись руководством. Не по¬тому, что это возбранялось, — желания брататься с натовцами ни у кого не было.
Каждую ночь мы слышали интенсив¬ную стрельбу к югу от аэродрома, а днем сербы взрывали свои артсклады. Возмож¬но, это и стало причиной сообщений СМИ о том, что в первый же день нас подвергли минометному обстрелу. На самом деле нас не обстреливали ни разу. Несколько раз огонь открывали мы — по грабителям и ма¬родерам. Но не на поражение, а так — пуг¬нуть.
Большая часть сербов ушла с войска¬ми, и нас окружало преимущественно ал¬банское, или, как здесь говорят, шиптар-ское, население. Появились шиптары, ко¬торые ни слова по-сербски не знали— при¬шельцы из Албании, никогда в Косово не жившие.
На второй день пребывания в Слатине наш БТР сняли с поста. Мы сопровождали начальство в выездах на рекогносцировку. Ночью нас ставили на охрану казармы.
Поступило сообщение нашей развед¬ки, что полевой командир местных шип-тарских формирований грозится ночью обезглавить не менее двух русских. Паники у нас это известие не вызвало, но некото¬рые дополнительные меры были приняты. Уже за полночь я услышат около соседнего с нами БТРа разговор. Кто-то говорил, ме¬шая русские, сербские и английские слова. Пошел посмотреть, в чем дело. Выясни¬лось, что ребята задержали некоего граж¬данина, который подходил к нашим постам и спрашивал о каких-то двух русских, ку¬пивших у него вчера автомобиль. Якобы с ними нужно согласовать вопрос о докумен¬тах. Доставили его к оперативному дежур¬ному, обыскали, нашли удостоверение офицера югославской армии. Дежурный распорядился отпустить задержанного. Но мы остались уверены, что он не был сербом — речь с заметным английским акцентом,
вместо слова «ав¬то», как сербы на¬зывают автомоби¬ли, он говорил «машина». Види¬мо, нас «прощу¬пывали» англича¬не.
На третий день началось пе¬редислоцирование в гражданский аэ¬ропорт Слатина. Все его постройки были разрушены, территория зава¬лена осколками, но само поле пра¬ктически не по¬страдало. Ходили слухи, что на тер¬ритории аэропор¬та находится мно¬жество неразорвавшихся кассетных бомб. Чуть позже это подтвердили британцы, ко¬торые и бомбили эту часть Косово, но сам я кассетных бомб не видел. Мин мы не боя¬лись, поскольку сербы сдавали объект не¬посредственно нам, а албанцы в Слатину не входили. Переместившись, стали ждать наши «борта», которые должны были при¬лететь с часу на час. Но, как мы узнали поз¬же, из-за предательской позиции «брату-шек-болгар» их вылет пришлось отложить.
Никакого давления со стороны албан¬цев или вооруженных сил альянса мы не ощущали. Время от времени в небе появ¬лялись натовские вертушки — транспорт¬ные и штурмовые, но никаких враждебных действий не следовало. Это несколько не вязалось с нашими изначальными ожида¬ниями. Помню, в первый день, когда нас отправили сопровождать полковника из оперативной группы, я попросил разреше¬ния привести оружие в боевое положение. Он спросил:
— Ты что, солдат, воевать собрался?
— Нуда, конечно.
— Нет, брат, воевать мы здесь не бу¬дем.
Подумал тогда: полковник тумана на¬гоняет. Ведь перед выездом из Боснии ко¬мандир роты приказал нам составить «смертные записки». Так что мы готови¬лись к серьезным делам, ожидая конфлик¬та если не с НАТО, то с албанцами. И было очевидно, что нас могли попросту «зада¬вить массой». Но ни у кого из наших страха я не замечал. Более того, у многих явно че¬сались руки, особенно после проводов сербских «войников».Те, уходя из Косово, сокрушались, что не придется сразиться с американцами, и рассказали нам кое-что о «подвигах» шиптаров и авиации НАТО.
О зверствах шиптаров приходилось слышать довольно часто. Вот один из рас¬сказов дежурившего на посту офицера. Как-то поздно вечером туда прибежали сербы, умоляя о помощи. На их дома напа¬ли шиптары. Они уже изнасиловали и уби¬ли старуху, подожгли один дом, начали гра¬бить остальные. Сербы кричали: «Спасите, русские, нас убивают!» Ребята попрыгали на БТР, но перед выездом командир взвода связался с оперативным дежурным. Тот со¬единил его с командованием, которое приказало сидеть на месте и не дергаться,
поскольку там — зона ответственности анг¬личан. Но одно дело — отдавать приказ «не вмешиваться», сидя в штабе, и совсем дру¬гое — ссылаться на него в личном разгово¬ре с сербами, у которых только что сожгли дом и убили близких! Они так надеялись на нас, ждали как силу, способную их защи¬тить. А мы защищали лишь себя, и то — не¬понятно от кого.
Между тем шиптары повадились гра¬бить все подряд. Честно говоря, я видел ал¬банцев главным образом именно в этом со¬стоянии — когда они что-то тащат. Из-под развалин, из сербских домов, даже со сва¬лок. Мы их, конечно, гоняли, но без осо¬бых результатов.
И вот пришел первый борт. Вопреки ожиданиям, замена нам не прилетела. Зато прибыло великое множество начальства с большими звездами, куча журналистов и еще какой-то штатской публики. Лужков прислал подарки — соки, сигареты, всякие вкусности и «командирские» часы каждо¬му из нас. Прилетела и музыкальная группа — нас веселить. «Воздушный мост» зарабо¬тал.
Мы стали выезжать на рекогносциров¬ки районов, где предполагалось развернуть наши части. В одном из населенных пунк¬тов шиптары устроили что-то вроде мани¬фестации на дороге. Наш БТР стал выхо¬дить вперед, чтобы прикрыть своим корпу¬сом генеральский УАЗик, и слегка зацепил американский «Хаммер». Пластмассовое крыло машины треснуло. Американский водитель тут же стал требовать с нашего деньги.
Наш «водила» поначалу опешил, а ко¬гда понял, чего требует «пиндос» (так назы¬вают американцев бойцы российского кон¬тингента в Югославии), послал его... Пере¬водчик, офицер немецкой армии, наблю¬давший эту сцену с брезгливой гримасой на лице, отвел в сторону нашего водителя: «Они самые богатые, но за каждый доллар готовы унижаться. Ты, русский, не волнуй¬ся — если будет разбирательство, я скажу, что виноват американец». Между тем «пиндос» пошел жаловаться нашему гене¬ралу. Но тот не пожелал войти в положение пострадавшего: «Иди отсюда, сынок, жизнь командира важнее всяких там крыльев!»
Спустя некоторое время американец решил помириться с русским — подошел, стал угощать сигаретами. Тем, кто знает фантастическую скупость американцев, по¬нятно, что это был поступок, граничащий с безрассудным расточительством. Но наш водитель проигнорировал «жест доброй во¬ли».
Другой эпизод характеризовал уже бри¬танцев. Как-то мы увидели четверых анг¬лийских морпехов: троих солдат и капрала. Они вели себя более чем странно — при¬плясывали, истошно орали, закатывались в хохоте, приставали к прохожим, делали не¬пристойные жесты. Причем на пьяных не были похожи. Чуть позже местные албанцы рассказали, что «томми» зашли в один из дворов и «ширнулись».
Отношения с шиптарами — особая те¬ма. Завидев бронетехнику с надписью «Россия», они делали недовольные физио¬номии или даже энергичным движением руки показывали, как будут резать нам го¬ловы. Но вообще шиптары боялись русских панически. Может быть, на нас распростра¬нялась слава российских добровольцев, во¬евавших в югославской армии. Однажды около нашего поста налетел на растяжку сигнальной мины какой-то албанец. У него загорелись штаны, он обделался со страху и орал на всю округу. С трудом его привели в чувство и выставили за пределы «нашей» территории.
Впрочем, мы поступали с шиптарами весьма мягко. Запомнился драматичный эпизод в германской зоне. Немцы потребо¬вали от OAK разоружиться и снять унифор¬му. Те не только проигнорировали приказ, но и убили троих немецких солдат. Тогда немцы схватили тридцать первых попав¬шихся албанцев и, объявив их боевиками, расстреляли. По десять человек за каждого солдата. После этого любые германские распоряжения выполнялись с быстротой пули. Дело здесь вовсе не в том, что немцы симпатизировали сербам — им на них пле¬вать, они просто не выносят беспорядка. Остальные же натовцы смотрели на все ал¬банские безобразия сквозь пальцы. Исклю¬чение составляли испанцы, которые ис¬кренне сочувствуют сербам и стараются обеспечить их безопасность. Сами сербы говорили, что, кроме русских и испанцев, положиться им не на кого.
Грабили и убивали не только сербов. Жертвами шиптаров часто становились цыгане. Однажды на российский пост прибежал целый цыганский табор. Наши взяли их под защиту. Удивительное дело: командир взвода, принявший это решение, получил на следующий день взыскание. Этого понять мы не могли. Ну ладно, первоначально нас действительно было немного, лишь бы аэродром удержать. Но ведь и позже не делалось ничего! Пусть даже не для помощи сербам, хотя бы для выполнения соглаше¬ний, для предотвращения геноци¬да мирных жителей. То, что проис¬ходит сегодня в Косово, — настоя¬щий геноцид. Более того, албанцы, способные, похоже, только грабить и насиловать, погубят край. Навсе¬гда. Что бы ни говорили о Мило¬шевиче, происходящее сегодня на¬глядно подтверждает, что действия сербов были вынужденными и со¬вершенно оправданными.
По возвращении в Углевик всех участ¬ников броска на Приштину наградили ме¬далями. Уверен, заслуженными. Что до российской политики на Балканах, это раз¬говор особый, для которого у меня нет ни знания всех тайных принципов и мотивов конфликта, ни особого желания. Но мы свою работу сделали хорошо, показав всем в самом сердце Европы, что Русская Армия жива и способна решать такие задачи, что «пиндосам» и не снились. Вот если бы и политики делали свое дело так же!
Ответить с цитированием
)
Сообщение от Fermer
А за опт?? 
