Паша, предупреждать же надо! Там объем недецкий (45 мин потокового видео).
Паша, предупреждать же надо! Там объем недецкий (45 мин потокового видео).
Regards,
vag
"Развєлі тут талібан і троллєпостінг..."(c)Че
Трудно, наверное, плавать в бассейне с серной кислотой
http://i.io.com.ua/img_aa/large/0060/00606256.jpg
В извечном споре "АКvsAR" побеждает мосинка http://community.livejournal.com/warhis ... tml#cutid1
Страйкбол—косплей для настоящих мужчин
Как-то сама собой вспоминается история про одну, извините за выражение, бабу. Впрочем, выражение это не мое, а народное:
“Баба сеяла горох...” -
видите ли. Прямо тут уже можно облегченно вздохнуть: история обещает быть сельскохозяйственной, а не... ну, в общем, сами понимаете. Итак, совершается нечто общественно-полезное, а именно посевная. Причем посевная совершается бабой. Пусть так, хотя, конечно, отдельная конкретная баба могла бы и сажать горох, а не сеять его, поскольку сажают в огороде, а сеют на поле - и обычно сеют не бабы, а сеялки. Но баба сеет - ладно, дело ее.
Итак, сеет баба горох, то есть пребывает, как бы это поточнее сказать, в естественных условиях, на природе то есть. В чистом как бы поле. На присутствие чистого поля мы, в общем-то, вправе рассчитывать. Момент эдакого приволья даже акцентируется:
“Баба сеяла горох-
Прыг-скок!”
Иными словами, есть где бабе нашей порезвиться. Либо труд ей не в тягость, либо она сумасшедшая, поскольку сеять горох и осуществлять "прыг-скок" по иным причинам вроде бы ни к чему. Если это, конечно, не ритуальный танец...В любом случае у нас, видимо, есть все основания порадоваться за данную бабу: пусть себе прыгает как дитя. Впрочем, недолго бабе прыгать, ибо выясняется, что находится она в условиях, не вполне приемлемых для проведения посевной. Следующее сведение буквально поражает нас как гром среди ясного неба:
“Обвалился потолок ”.
Страшная догадка приходит на ум: баба сеет и прыгает в помещении. Если бы с самого начала у нас была бы хоть тень подозрения о том, где происходит все описываемое, мы бы, может быть, дальше ничего и выяснять не стали. Тут подлость в чем состоит: сначала нашу бдительность усыпляют эдакой пейзанской жанровой сценкой, а потом, не объявляя о перемене места действия, прямо на голову обрушивают свод - и следующее "прыг-скок" отдается в наших ушах слабым акустическим эффектом запоздалого эха. Что же еще, если не эхо, это второе "прыг- скок":
“Обвалился потолок -
Прыг-скок...(?)”
А впрочем, тут и мудрить особенно нечего: просто баба до-пры-га-лась. Чего, кстати, следовало ожидать. Внутреннее перекрытие рухнуло, видимо похоронив под собою нашу бабу. Тут бы и истории конец, а кто слушал - молодец, да не так-то все, оказывается, скверно. Дело в том, что бойкая баба жива и продолжает функционировать - правда, в каком-то странном режиме. Нам говорится об этом так:
“Баба шла, шла, шла...”
То есть бросила сеять горох и куда-то отправилась, о горохе совершенно забыв. К гороху мы уже больше не вернемся никогда, как бы нам этого ни хотелось. Результаты труда оказались погребенными под обломками потолка, а бабе хоть бы что: она решила прогуляться. Стало быть, баба определенно жива и, как выясняется, голодна...
“Баба шла, шла, шла -
Пирожок нашла -
Села поела, опять пошла ”.
Есть в поведении бабы какая-то отвратительная разухабистость, свидетельствующая, в частности, о поистине безграничной тупости. Разве чудом уцелевшее после обвала сколько-нибудь тонкое человеческое существо так вот просто усядется есть где попало и что попало - какой-то валяющийся на дороге пирожок? Вроде бы будничная такая сцена: села поела, подняв еду с земли, - хорошо, кстати, что там вообще еда лежала, потому как бабе все равно, видимо, было что съесть, - и, самое ужасное, опять пошла, наплевав просто на все на свете. Автоматическая какая-то баба. И поразительно живая- живее всех живых.
Ну, и как говорится, - шла бы себе куда собралась. Так нет же. Наевшись, баба, и вовсе потеряла голову - как по-другому можно объяснить разнузданные балетные па, которые эта уже надоевшая нам баба принялась совершать на наших глазах?
“Встала баба на носок...”
Вот, значит, что она еще, оказывается, умеет. Это фуэте в ее возрасте (а баба предполагается, видимо, все-таки не слишком молодой - прямо скажем, хочется думать, что это баба в годах) оскорбительно для зрения. Дальше баба начинает просто, извините за подробность, кобениться:
“Встала баба на носок,
А потом - на пятку...”
Тут самое неприятное -"а потом". Баба кобенится не просто абы как, а размеренно, откровенно и напоказ. Все остальное уже и вовсе неприлично: она устраивает просто какой-то шабаш. Даже непонятно, что именно на нее так подействовало, - впрочем, это даже неважно...
Важно другое: баба начинает отплясывать, окончательно, видимо, лишившись рассудка и путая жанры:
“Стала русского плясать,
А потом - вприсядку!”
Тут уж вовсе невозможно понять: почему вприсядку баба пляшет "потом", после русского, когда это вроде как одно и то же, и что это вообще за танец такой разнузданный, которым заканчивается история про бабьи проделки?
Нет, чтобы представить нашему вниманию героический рассказ о том, как баба сеяла горох, но, увидев, что в одной из изб обвалился потолок, срочно вызвала бригаду ремонтников: починив потолок, ремонтники разошлись по домам, а баба вернулась к прерванному занятию и засеяла 10 га горохом. Вот... И поди пойми, какая история хуже.
Еще мне хочется рассказать одну бесконечно печальную историю про одну бесконечно несчастную обезьяну.
Впрочем, мало кто согласится со мной, узнав о том, что это за история и что это за обезьяна. Потому как вспоминать обо всем случившемся почему-то принято весело, с такой, знаете ли шутовской интонацией, чуть ли не на распев произносил:
“Обезьяна без кармана
потеряла кошелек...”
... ну, и так далее. Хотя, если вдуматься, то нет во всей мировой поэзии существа, более обиженного судьбой, чем эта обезьяна. Так что веселиться особенно нечего... М-да, более обиженного судьбой и более невинного. Ибо какие бы то ни было претензии к обезьяне у нас пропадают сразу, уже после первой строки. Точнее, у нас даже не успевает возникнуть никаких претензий: глупо ведь, только услышав слово "обезьяна", тут же предъявлять к ней претензии. Обезьяны не для того существуют, чтобы предъявлять к ним претензии. Тем более, если нам незамедлительно сообщается:
“Обезьяна без кармана (!)”
То есть перед нами не просто абы какая обезьяна, но обезьяна заведомо обделенная. Что ж с того, что карманов у обезьян в принципе не бывает, - и нам легче представить себе обезьяну без кармана, чем с карманом... это слабое утешение! Ведь если бы мы услышали, скажем, о лысом человеке без волос, такой акцент нас тоже едва ли утешил бы. Напротив, нам стало бы еще горше: мало того, что лысый, так еще и без волос! И можно уже ничего не говорить больше ни об этом человеке, ни об этой обезьяне: с момента знакомства и тот, и другой прощены навеки. Иными словами, что бы они ни сделали, как бы ни проявились - они не виноваты! Да и что уж такого страшного сделала эта обезьяна? Подумаешь, потеряла кошелек! Тоже мне преступление... Во-первых, она без кармана. А во-вторых, она же свой кошелек потеряла, наверное! Во всяком случае у нас нет причин заподозрить, что это был чей-то еще кошелек - иначе бы нам сказали чей. Но нам не говорят чей. И вообще действующих лиц в этой истории пока только одно - обезьяна. Значит, и кошелек - ее. Кому какое дело, потеряла обезьяна свой кошелек или нет! Это касается только самой обезьяны, которая вправе делать с собственным кошельком все, что ей заблагорассудится: потерять, отдать нищим, съесть, наконец...
Но - нет! Оказывается, не вправе. Возмездие приходит незамедлительно: страшное, безличное возмездие, о котором сообщается глаголами в третьем лице. В третьем лице множественного числа!
“Ее взяли...”
Мало кого оставит равнодушным такая формулировка. И такой глагол. Жуткий и одинокий, выступающий в изолированной синтаксической позиции. Дальше будут подробности, но никто уже не хочет знать подробностей, потому что все понятно "взяли" - глагол предельно общего значения при всей его кажущейся конкретности. И только совершенно уж бездушный человек начнет уточнять: простите, как это взяли? Что значит - взяли? Любому же мало-мальски впечатлительному слушателю и без того тошно. Поздно уже уточнять: короткий будет разговор.
А разговор и правда короче некуда: только шаг вперед и уже - расстреляли. Без суда и следствия. Прямо тут, на месте "преступления". Чтобы, дескать, другим неповадно было терять свои кошельки. Итак:
“Ее взяли, расстреляли...”
Сколько времени прошло? Да всего ничего: только мы успели познакомиться с обезьяной, как ее тут же и расстрелял... Поразительно скупыми средствами передана эта трагедия абсолютно бесправной личности, которая не уполномочена даже распорядится собственным кошельком. В трех глаголах - целая судьба: потеряла - взяли - расстреляли.
О дальнейших событиях людям со слабой нервной системой задумываться не рекомендуется.
Поскольку все, что происходит потом, находится вообще за гранью рассудка. Расстрелянную, мертвую обезьяну... фактически не существующую уже - “... посадили на горшок ”.
Что и говорить, это душераздирающая сцена. Надругательство над трупом обезьяны... есть ли ему оправдание? И что это за компания такая, которая с холодным цинизмом совершает действия одно другого страшнее? Просто в голове не укладывается, как это возможно. И какая изобретательность! Казалось бы, мало ли куда можно посадить умерщвленное существо: на поляну под дерево, прислонив спиной к стволу, чтобы существо издалека производило впечатление как бы живого, или, скажем, на порог какого-нибудь дома, привалив трупик стенке: то-то, дескать, испугаются хозяева, когда увидят, что это!.. Разные существуют возможности. Но мертвую обезьяну сажают на горшок! Это вызов. Вызов всем сразу. Всем, в ком осталась еще хоть капля сострадания. Но убийцам и этого мало. То, что нам предстоит узнать в следующий момент, способно свести с ума. "Этого не может быть" - единственно понятная реакция на следующее сообщение:
“А горшок - горячий!”
Представляете себе? И правильно, не нужно представлять, ибо представить себе это невозможно. С холодной расчетливостью садисты сначала разогрели горшок, на который они уже раньше предполагали посадить убитую обезьяну, и все это время сохраняли горшок горячим... и горшок действительно не успел остыть, о чем свидетельствует заключительная фраза текста:
“Обезьяна плачет...”
Фраза эта убеждает: перед нами глубоко реалистическое произведение. Пытка раскаленным горшком настолько ужасна, что способна довести до слез даже покойника - существо, вроде бы, бесчувственное! И вот обезьяна плачет - кстати, это единственный глагол настоящего времени во всем повествовании. Глагол, как бы размыкающий страдания обезьяны в вечность. Все, о чем сообщалось до этого, имело конец. Но бесконечны муки покойной обезьяны...
Нет, сердце уже почти разорвалось. И нужно срочно придумать какое-нибудь другое развитие событий - хотя бы такое:
Обезьяна без кармана
потеряла кошелек.
Ее тут же приласкали,
посадили на горшок.
А горшок холодный...
Вообще-то тут тоже все не так. Каждый из нас помнит, что даже после того как приласкают, сесть на холодный горшок не слишком большое удовольствие. И быть уверенным, что, сидя на холодном горшке, обезьяна рассмеется, - это, конечно, довольно безрассудно.
:P
Тоже вот есть странная одна история, начинающая весьма и весьма обыденно:
“Жили себе дед да баба ”.
Тут все нормально: деды и бабы действительно живут на свете - и прежде тоже жили, так что ни в какие противоречия с нашим опытом начало это не вступает. Дальше тоже все как будто в порядке:
“Была у них курочка ряба ”.
Очень хорошо! У дедов и баб, как правило, в самом деле водится какая-нибудь живность - чаще всего курочки, в крайнем случае - одна курочка. Впрочем, не задерживаемся на этом сведении: сведение вполне ординарное - чего ж тут! История будет, видимо, проста, как сам народ. И следующая подробность только упрочивает нас в нашем предположении:
“Снесла курочка яичко ”.
Это отлично! Все идет как по маслу: дед и баба - живут, курочка - имеется, яичко - несется, просто сама жизнь дышит в бесхитростном этом повествовании. Правда, следующий факт немножко беспокоит - я имею в виду:
“Яичко не простое - золотое ”.
Неожиданно, но что ж делать: идеализирует народ свою жизнь!.. Всегда, кстати, этим и отличался, стало быть, примем золотое яичко как допущение. Предположим: и такое, дескать, тоже бывает. Но тогда уж будем помнить: яичко у нас золотое, а не простое, так что...
Однако - вопреки всем нашим ожиданиям - история вдруг (с этого прямо места!) начинает развиваться просто дико. Действия персонажей становятся почему-то совершенно немотивированными. Судите сами:
“Дед бил, бил...”
Вопрос: зачем? Зачем дед “бил ”яичко, и не просто “бил ”, а “бил, бил!” - многократно и, видимо, тупо... в тупом, как говорится, равнодушии! Яичко-то золотое, это же очевидно! И дед, вроде бы, должен был его таковым и считать - во всяком случае, нам ничего не сообщено о том, что дед мог заблуждаться. Да и с чего бы ему заблуждаться? Стало быть, он не заблуждался, но все-таки “бил ”! В то время как золотые яйца не бьются, это каждому ясно. Потому-то и воспринимается нами в качестве закономерного результата следующее сообщение:
“Не разбил ”.
Понятно, почему не разбил? Понятно. А вот бабе непонятно!
“Баба била, била ”.
Экая дурная баба! Мало того, что сама ничего не понимает, так еще и на примерах глупого деда ничему не учится!
“Не разбила ”.
... чего и следовало ожидать! Очертания истории прозрачны: в одном хозяйстве снесла курочка золотое яичко, а хозяева пребывают относительно яичка этого в заблуждении: золота они отродясь не видели - вот и лупят по яичку как по обычному, намереваясь, видимо, внутрь заглянуть... простаки!
Читаем дальше:
“Мышка бежала, хвостиком махнула -
Яичко упало и разбилось ”.
... Ми-ну-точ-ку! Что сделало яичко? Разбилось... И это - в то время как золотые яйца не бьются! Мы, казалось бы, уже приняли это к сведению, и никаких вопросов на сей счет у нас не возникало. А на самом-то деле не дед и не баба, получается, заблуждаются - получается, это мы заблуждаемся всю дорогу... Но - попробуем сделать еще шаг:
“Плачет дед,
Плачет баба ”.
Извините... с чего бы это? Ведь за минуту до разбиения яйца мышью сами они стремились к тому же результату! Теперь результат достигнут: яйцо разбито - так что смотри внутрь сколько хочешь, изучай, как говорится, состав... А они - в слезы. Очень непоследовательные получаются дед и механически повторяющая его действия баба. Или они настолько мелочны, что им важно, кто именно разбил яйцо? Но тогда так бы и сказать в начале: “Жили себе мелочный один дед и мелочная одна баба...”- тогда бы в их поведении ничего удивительного не было!
“А курочка кудахчет:
Не плачь, дед...”
Стоп! То, что курочка “кудахчет ”, - в этом, разумеется, ничего необычного нет: курочки обычно только и делают, что кудахчут. Но данная курочка не просто кудахчет - она человеческим языком кудахчет, как бы походя (нарочито походя!) нам об этом ни сообщалось! Но тогда сам собой напрашивается еще один вопрос: если курочка умеет говорить, чего ж она раньше - то молчала? Почему ж, как немая, следила за бессмысленными поступками деда и бабы - не возмутилась, не объяснила ситуации? Очень подозрительная какая-то курица: эдакая курица-психолог, тестирующая простодушных деревенских жителей, вконец уже - вместе с нами - замороченных! Так вот, она и говорит:
“Не плачь, дед, не плачь, баба,
Снесу я вам яичко другое- не золотое, а простое!”
Тоже мне утешение: плакали-то они о золотом!.. И вообще - будь яичко с самого начала простым, никакой трагедии и вообще не произошло бы: дед благополучно разбил бы яичко - с первого раза и без посторонней помощи. И даже баба бы разбила... Но на этом история кончается. Что ж это за история-то такая? А вот представим себе:
“Жили себе дед и баба. Была у них курочка ряба. Снесла курочка яичко - яичко не простое, а золотое. Обрадовался дед, обрадовалась баба. Взяли оно золотое яичко, понесли на рынок. И там за это золотое яичко дали им десять тысяч простых. Сто яичек они съели, а остальные протухли...” Не знаю, устраивает ли такая история вас, но меня...- как-то вдруг не очень.
“Ехал грека через реку...”
Такое, значит, у этой истории начало.
И тут прежде всего надо разобраться с половой принадлежностью героя (героини), что, к сожалению, чрезвычайно затруднительно. Может быть, этот вопрос и допустимо квалифицировать как праздный, однако все-таки интересно: если она мужчина, то почему “грека ”, а если он женщина, то почему “ехал ”? В общем, какая-то несуразность во всем этом сразу же ощущается: нам, вроде бы, с самого начала пытаются заморочить голову, нас прямо с порога начинают дурачить в открытую. С единственной, по-видимому, целью: выбить почву из-под наших ног, иными словами - подорвать в нас веру в собственные интеллектуальные возможности.
Во-первых, дескать, у нас не все в порядке с проблемой половой идентификации личности, а во-вторых - с проблемой идентификации национальной. Действительно, национальную принадлежность особы, ехавшей через реку, определить ненамного проще, чем половую. Есть некоторая вероятность, что особа эта греческого происхождения. Но особ греческого происхождения именуют либо “грек ”, либо “гречанка ” - и уж никак не “грека ”... Это самое “грека ” заставляет усомниться в подлинности едущего через реку персонажа, но - увы. Нам ничего не остается, как удовольствоваться таким национально-половым гибридом (упорядочив, правда, грамматические характеристики и тогда уж последовательно сочетая слово “грека ” с формами женского рода), и посмотреть, что там с этим гибридом происходит дальше. А дальше события развиваются так:
“Видит грека: в реке рак ”.
Ну, в общем, это, конечно, можно принять (если уж мы “греку ” приняли!)- правда, тоже не без оговорок.
Вообще-то раки, как известно, локализуются на дне реки. Дна же в данном случае, по ситуации, вроде как не должно быть видно. Ведь сам факт того, что грека через реку ехала (а не шла через нее вброд), заставляет предположить известную глубину, делающую данную реку, как бы это сказать, судоходной. Стало быть, наша глубокая река должна быть немыслимо прозрачной, чтобы на дне ее можно было увидеть рака и особенно идентифицировать его в качестве такового, а не в качестве, например, краба. (Кстати, это заставляет предположить в греке недюжинные зоологические познания: чтобы с такого расстояния не ошибиться!..) Приходится допустить, что столь высокая степень прозрачности в самом деле имела место - и грека действительно увидела сквозь толщу воды рака и идентифицировала его, предположим так: передо мной рак. Что же делает грека дальше?
А дальше грека ведет себя в высшей степени странно, о чем сообщается в следующих выражениях:
“Сунул грека руку в реку...”
Этот поступок не поддается осмыслению в сколько-нибудь рациональных категориях. Будем исходить из того, что грека обладает хотя бы некоторыми предварительными знаниями о раках. Иначе, зорким глазом увидев сквозь толщу воды некоего представителя подводной фауны, грека не могла бы соотнести его с классом ракообразных и пребывала бы в полном неведении относительно того, кто там разгуливает по дну реки. На деле же грека опознала в раке - рака, а также, скорей всего, предположила наличие некоторых вытекающих отсюда последствий. И тем не менее грека безрассудно сует руку в реку, непонятно чего дожидаясь. В общем и целом поведение греки в данной ситуации мыслится как, мягко говоря, аномальное, а сама грека - как, извините, круглая дура. Ведь для человека, обладающего столь обширными зоологическими познаниями (а именно таким человеком уже зарекомендовала себя в наших глазах грека), совершенно очевидно, что последует за этим сованием руки в реку. Тем не менее такое сование состоится, заканчиваясь, как тому и надлежит быть, в высшей степени плачевно:
“Рак за руку греку цап!”
Смириться с данным финалом нет сил. Перед мысленным взором вереницей проходит целая череда абсолютно тождественных и столь же бредовых ситуаций: например, ехал негроид через реку, видит негроид: в реке крокодил, сунул негроид голову в реку... или: ехал индеец через лес, видит индеец: в лесу берлога гризли, сунул индеец туловище в берлогу... и так далее. В каждом конкретном случае интеллектуально полноценное существо воздержится от подобных действий. И это заставляет предположить, что “грека ” не есть представитель Греции, давшей миру образцы самой высокой интеллектуальной деятельности, что “грека ” - это, например, кличка, означающая умственно отсталого субъекта или что-нибудь в этом роде.
В любом случае историю эту следовало бы переписать - хотя бы таким образом: ехала, дескать, гречанка через реку и, предположив наличие рака в реке, захватила с собой корзину с тухлым мясом. Опустив в реку эту корзину, гречанка собрала на тухлое мясо множество раков, которых по одному и перебила на берегу.
Правда, зачем она это сделала и почему должна была быть именно гречанкой, остается, по-видимому, загадкой.
Есть еще замечательная такая считалочка: ею пользуются, когда играют в прятки - безобидную такую игру... хотя, с другой стороны, конечно, смотря как спрятаться. Можно ведь и так спрятаться, что тебя не найдут никогда, но это крайность, каждому ясно!
А считалочка начинается, можно сказать, даже романтично:
“Вышел месяц из тумана...”
Впрочем, как посмотреть... Кому-то может показаться, что после такого начала ничего хорошего ждать не приходится. И показаться не без оснований, потому как хорошее из тумана не выходит. Из тумана плохое выходит: воры выходят, убийцы выходят. И не просто так выходят, а для совершения грязного преступления. Совершат свое грязное преступление - и опять в туман, только их и видели! Стало быть, если что-то (или кто-то) выходит из тумана - держи ухо востро. Даже если это всего-навсего как бы и месяц. Так и тут: придирчивый слушатель сразу же захочет представить себе, зачем конкретно этот месяц мог бы выйти из тумана. Ответа долго ждать не приходится: вторая строка проясняет почти все. И действительно подтверждает самые мрачные наши догадки. Вот она, эта строка:
“Вынул ножик из кармана ”.
Все понятно? Теперь уже даже те, кто считал рассуждения по поводу первой строки этой невинной считалочки пустыми придирками, по меньшей мере насторожатся. А насторожившись, вынуждены будут согласиться: для “придирок ” имелись, наверное, кое-какие основания. То есть если уж выходят из тумана, значит, в кармане не цветок. И не кусок торта. В кармане нож. Иного не дано.
Теперь настало уже время разобраться с этим так называемым месяцем, точнее, с тем, кого наиболее наивные из нас - на основании ложно понятой первой строки - принимали за месяц. Хотя, с другой стороны, что оставалось делать, если нам так прямо и сообщалось: вышел, дескать, месяц из тумана... Как же, месяц, дожидайтесь! Когда у него карман, а в кармане нож! И когда он этот нож сразу “вынул ”! Зачем же так уж быстро-то?.. Мало ли что у кого в кармане - совсем не обязательно при первом знакомстве карманы выворачивать. Тем более, что никто и не просил особенно: ну, лежит у тебя что-то в кармане - так это твое дело. Лежит, например, открытка с видом на море - носи, пожалуйста, ее при себе, пользуйся, никто не запрещает. Что ж ты эту открытку-то всем с порога прямо под нос суешь? Может быть, она никому, кроме тебя, и не интересна. А у тебя даже не открытка - у тебя нож, так это ж думать надо!
... Причем прошу заметить: никаких подробностей о том, как именно осуществлялось данное действие (предъявление ножа) намеренно не приводится. Ведь и нож из кармана тоже по-разному можно вынуть: можно вынуть тайно или озираясь, или опустив глаза. Так хоть предполагается наличие какой-никакой совести... Так нет же: выходка по извлечению ножа из кармана выглядит просто разнузданной. Прямо так, внаглую, нож выхватывается - и все. Как будто перед нами пьяный хулиган в темном переулке, которому море по колено и который уверен в своей безнаказанности. Эдак... с вызовом даже: плевать мне, дескать, что вы все там обо мне подумаете, а вот у меня нож - и я его вынимаю из кармана!
Из кармана, значит... В том смысле, что нож не за голенище сапога спрятан, не за пазухой - в тряпицу завернутый, нет! В кармане! Выходил из дома, сунул в карман на всякий случай - зарезать там кого или еще что... Чтоб легче достать было: руку в карман и - ррраз! Прямо какой-то заранее на все готовый преступник, с которым и днем-то лучше не встречаться, не то что ночью!..
Но особый цинизм ситуации в том, что как раз днем он и не выходит из тумана, - сидит себе в тумане, носа не кажет. А как ночь - он тут как тут:
“Буду резать...”
Это следующая, значит, строчка. В дрожь вгоняет несовершенный вид глагола. Нет, бандит не предупреждает: зарежу! Он заявляет: буду резать - подчеркивая, так сказать, продолжительность действия, а может быть, и неоднократность его. Не то, чтобы “всажу нож куда попало и убегу ” - отнюдь! Буду резать: с чувством, с толком, с расстановкой- то направо, то налево, то одного, то другого. Чтобы жертвы валились в разные стороны, как снопы. И обратите внимание на особую модальность этого заявления, на эдакий противоестественный кураж: вот, дескать, захочу - и буду резать. И никто меня не остановит, у меня справка. А мало вам резать - так еще и бить буду. Прямо так и декларируется:
“Буду бить!”
Синтаксический параллелизм - вот что тут особенно ужасает. Мы слышим не случайный выкрик обезумевшего маньяка - нет, это целостная, хорошо продуманная программа действий, как бы расписанная по этапам:
а) буду резать,
б) буду бить.
То есть фактически воспользуюсь ножом, выхваченным из кармана, на полную катушку, совершив все действия, которые фактически можно совершить данным инструментом насилия. Слава Богу, что про расчленение ничего не говорится, хотя, в общем, слово “резать ” уже само по себе достаточно подозрительно в этом плане: не намек ли это на такие гнусности, которые даже вербализации не поддаются?..
Теперь вот какой вопрос: а за что? Каковы мотивировки столь чудовищных поступков, от одной мысли о которых оторопь берет? Что касается мотивировок, то они просто кощунственны. Язык не поворачивается повторить вслед за этим “месяцем ”:
“Все равно тебе водить!”
Какой цинизм! Это то же самое, что сказать: все равно ты человек второго сорта. Которому я ноль внимания, кило презрения! Понятно же: пока остальные, более прыткие, будут разбегаться кто куда, чтобы затаиться в самых недоступных местах, ты-то все равно никуда не денешься: тебе же водить! То есть стоять с закрытыми глазами, спиной к убийце и выполнять свой долг. Тут-то, в момент выполнения тобою твоего долга, я и появляюсь: повернешься, глаза откроешь - здра-а-авствуйте! Вот он я, месяц, - с ножом, уже вынутым из кармана и с программой резать и бить. Тут уж. как говорится, пиши пропало. На сотни миль вокруг - никого, а тебе, дурачку, - водить, то есть плутать в тумане, тщетно разыскивая спрятавшихся от убийцы в укромных местах сотоварищей... И как раз пока ты этим занимаешься, я тебя и буду резать, буду бить. Вот когда раскрывается страшный смысл этого ужасного, ужасного несовершенного вида: я не то чтобы многих буду резать и бить, как некоторые наивные люди предполагали я тебя одного как многих буду и буду, и буду... С чувством, с толком, с расстановкой!
И - никакого просвета в конце...
Такая вот считалочка. Недаром, стало быть, в словаре Владимира Ивановича Даля упоминается: “На месяце видно, как Каин Авеля вилами убил (как брат брата вилами заколол)”... Да и в народе месяц называли еще “месик ” (от “месить ”), а это у псковичей - опять же по Далю - “драчун ”, “забияка ”... Ну, хорошо, пусть драчун, пусть забияка, но не в такой же патологической форме!
Все-таки лучше считаться как-нибудь по-другому, мягче, нежнее: дескать, светит месяц, светит ясный, светит белая луна... все равно тебе водить!
Но вообще-то и это как-то немножко странно...
Че-то меня сегодня пробило...
Очень смешное видео,
http://www.blogz.ru/2006/11/14/jumor...gut_ljudi.html
Ну и еще чуток об необычном эксперименте на дорогах Европы,
http://www.dailymotion.com/video/xn1v6_speedbandits
Скачал на сайте у Гоблина...
ОДОЛЕЕМ БАРМАЛЕЯ
От автора
За далёкими морями, у подножия Синей горы, над быстрою рекою Соренгою, есть маленькая страна Айболития. Правит ею доктор Айболит, румяный, седой и добрый. Главные жители этой страны лебеди, зайцы, верблюды, белки, журавли да орлы, да олени.
Рядом с Айболитией - звериное царство Свирепия. Там, среди пустынь и лесов, живут ягуары, шакалы, удавы, носороги и другие кровожадные звери. Царь этой страны - Бармалей. Горе тому, кто заблудится и попадёт в его царство!
Но, к счастью, вдали, на широкой равнине есть могучая страна Чудославия. В этой стране миллионы героев, и среди них - знаменитый боец, доблестный Ваня Васильчиков. Послушайте, как он одолел Бармалея и спас Айболитию от ужасного нашествия диких зверей.
Часть первая
1
Злая-злая, нехорошая змея
Молодого укусила воробья.
(Больно воробышку, больно!)
Захотел он улететь, да не мог,
И заплакал и упал на песок.
(Больно воробышку, больно!)
И пришла к нему беззубая старуха,
Пучеглазая зелёная лягуха.
(Жалко воробышка, жалко!)
За крыло она воробышка взяла
И больного по болоту повела.
(Жалко воробышка, жалко!)
Из окошка высунулся ёж:
"Ты куда его, зелёная, ведёшь?"
"К доктору, миленький, к доктору!"
"Подожди меня, старуха, под кустом,
Мы вдвоём его скорее доведём -
К доктору, к доброму доктору"
2
Но такая кругом темнота,
Что не видно в лесу ни куста.
И они заблудились в пути
И не знают, куда им идти.
Только вдруг прибежал светлячок,
Он чудесный фонарик зажёг:
"Идите за мною, друзья,
Мне вашего жаль воробья!"
И они побежали бегом
За его голубым огоньком.
И видят: вдали под сосной
Домик стоит расписной,
И там на балконе сидит
Добрый доктор, седой Айболит.
Он галке крыло перевязывает
И кролику сказку рассказывает.
3
У входа встречает их
Ласковый слон
И к доктору тихо
Ведёт на балкон.
Но плачет и стонет
Больной воробей,
Он с каждой минутой
Слабей и слабей:
Пришла к нему смерть воробьиная!
И на руки доктор
Больного берёт.
И лечит больного
Всю ночь напролёт.
И лечит, и лечит его до утра.
И вот поглядите - ура! ура! -
Больной встрепенулся,
Крылом шевельнул.
Чирикнул: чик! чик!
И в окно упорхнул.
"Спасибо, мой друг,
Меня вылечил ты!
Вовек не забуду
Твоей доброты!"
4
А там у порога толпятся убогие:
Слепые утята и белки безногие,
Хромой лягушонок с больным животом,
Худой кукушонок с подбитым крылом
И зайцы волками искусанные.
И лечит их доктор весь день до заката,
И вдруг засмеялись лесные зверята:
"Опять мы здоровы и веселы!"
И в лес убежали играть и плясать,
И даже спасибо забыли сказать,
Забыли сказать до свидания!
5
А доктор усталый свалился на стул,
Зевнул, улыбнулся и сладко уснул.
Но тотчас же кто-то
Стучится в ворота:
"Ах, доктор, скорее
Спаси бегемота!
У бегемота икота!
Только икнёт бегемот,
Бедное наше болото
Так ходуном и пойдёт!
Даже слоны и удавы
Летят, кувыркаясь, в канавы!"
"Нет, не пойду я
Лечить бегемота,
Мне бегемота
Лечить неохота:
Ваш бегемот -
Кровожадный злодей,
Он задушил четырёх лебедей!"
Но тут прибежали
К нему носороги,
Они закричали
Ему на пороге:
"Спасите гориллу,
Горилла больна;
Живую осу
Проглотила она!"
"Ну что ж!
Поделом!
Проглотила осу!
Я злую осу
Ни за что не спасу!
И злая горилла
Пускай себе мучится,
Пока от обжорства
Она не отучится!"
Но тут к Айболиту стучится волчица
"Я тоже хочу у тебя полечиться!"
"А чем ты хвораешь?"
"Да зубы болят.
Я съела сегодня
Двенадцать козлят!
"Ступай себе, злая!
Лишь добрых лечу я,
Тебя, кровопийцу,
Лечить не хочу я!"
6
Рассердилася волчица:
"С ними нечего возиться, -
С индюшатами, с ежами,
Да с козлятами!
Если кто и околеет,
Их никто не пожалеет!"
И сказала бегемотица:
"Ишь нашёл о ком заботиться.
Это всё простой народ,
Не беда, коли помрёт".
И акула Каракула
Рот широко распахнула:
"Ты лечи моих детей,
А воробушков не смей!"
И оскалился шакал,
И зубами застучал:
"Нам не надо докторишек
Для каких-то воробьишек!
Мы сейчас тебя съедим,
Никому не отдадим!"
7
Но смело глядит
На врагов Айболит:
"Ну что же!
Я в вашей власти!
Рвите меня на части!
Хватайте меня
И глотайте меня!
Но знайте, злодеи:
Несметная рать
Будет меня защищать!
Она не простит,
Отомстит,
Она за меня постоит!"
А лютые звери всё злее и злей.
Не будет пощады от лютых зверей.
Ужасны их зубы, рога и копыта,
Они растерзают, убьют Айболита.
Бедный, седой Айболит!
Кто же его защитит?
Тут в окно к нему влетает
Воробей:
"Ты не бойся, добрый доктор,
Не робей!
Не расстанусь, добрый доктор,
Я с тобой,
За тебя я, добрый доктор,
Выйду в бой.
Ведь сегодня, добрый доктор,
Ты меня от смерти спас!
И за это, добрый доктор,
Я спасу тебя сейчас".
И оскалилась горилла,
И рыча проговорила:
"Мы - свирепые зверюги,
Мы - кровавые злодеи,
Никого мы не жалеем,
Кто добрее и слабее.
Мы зубами, мы когтями,
Мы копытом и клыком
Этих тварей беззащитных
Растерзаем, загрызём".
Часть вторая
1
Война! Война!
Со всех сторон
Дом Айболита окружён!
В саду - моржи, а на дороге -
Гиены, тигры, носороги!
"Ну, доктор, выходи-ка в бой!
Теперь сразимся мы с тобой!"
И поставили злодеи
Девятнадцать батарей,
У двадцатой батареи -
Сам разбойник Бармалей.
Он стоит и не шевелится,
В Айболита прямо целится.
Шестьдесят четыре пушки
Он поставил на опушке,
И с акулою вдвоём
Схоронился за ручьём,
И смеётся, и хохочет,
И кривую саблю точит:
"Ну, теперь-то Айболит
От меня не убежит!"
Отвечает добрый доктор:
"Погоди же ты, зверьё!"
И скликает добрый доктор
Войско верное своё:
"Вы, кузнечики,
Разведчики,
Побегите по полям
К тем зелёным тополям,
И спросите поскорей
У сорок и снегирей,
Где пехота
Бегемота -
У реки
Иль у болота,
Чтобы наши журавли
Разбомбить её могли.
И поставьте у калитки
Дальнобойные зенитки.
Чтобы наглый диверсант
К нам не высадил десант!
Ты, лягушка-пулеметчик,
Схоронися за кусточек,
Чтоб на вражескую часть
Неожиданно напасть
Вы, орлицы-партизанки,
Сбейте вражеские танки,
И пустите под откос
Бармалеев паровоз!
Ты же, милый воробей,
В поле вылети скорей,
И лети, лети стрелою
За мохнатою пчелою,
Чтоб мохнатая пчела
Бармалея прогнала!"
2
Злобно хохочут
Акулы и волки:
"Нет, Айболит, не спасут тебя пчёлки.
Мы навсегда захватили твой дом
И никогда из него не уйдём!"
Но с жужжанием весёлым
Из окошек и дверей
Налетели пчёлы, пчёлы,
Пчёлы, пчёлы, пчёлы, пчёлы,
Пчёлы, пчёлы, пчёлы, пчёлы,
Пчёлы, пчёлы, пчёлы, пчёлы
На испуганных зверей.
И давай колоть их жалами,
Словно острыми кинжалами.
Укусили бегемота,
И от боли бегемот,
Рот разинув, как ворота,
Так и грохнулся в болото
И белугою ревёт.
А они не унимаются,
Пуще прежнего кусаются.
Испугались носороги,
Побежали по дороге,
И в испуге носорог
Носорогу сел на рог.
А над ними пчёлы тучею,
Так и жалят, так и мучают.
И на веточке весёлый
Распевает воробей:
"Аи да пчёлы!
Вот так пчёлы!
Всех зверей они сильней
И умнее и храбрей!"
И звенят над ними птенчики,
Словно звонкие бубенчики:
"О, хвала тебе, хвала!
Трудовая, Боевая,
Беспощадная
Пчела!"
Часть третья
1
Победа! Победа!
Но враг не разбит!
Злодей Бармалей за рекою стоит.
Он стоит,
Бармалей, и позёвывает,
На цветы луговые поплёвывает,
А слюна у него ядовитая:
Где ни плюнет, там змеи и ящерицы.
Он стоит со своими удавами,
Со своими волками кровавыми.
Вкруг него павианы поганые
На траве развалилися пьяные.
Он стоит над весёлыми сёлами,
Над полями стоит он весёлыми
И бормочет бессмысленным голосом:
"Истребить! Погубить!
Уничтожить! Убить!
Погубить! Разбомбить!
Ни людей,
Ни детей -
Никого не щадить!"
А за ним крокодилы с гориллами,
С кабанами его тупорылыми
Повторяют и ночью и днём:
"Загрызём! Искалечим! Убьём!"
Долго доктор Айболит
На разбойника глядит:
"Делать нечего!
Придётся
С этой гадиной бороться,
А иначе весь народ
От чудовища умрёт, -
Никого из людей не останется,
Лишь акулы да тигры зубастые".
2
Но тут прилетели четыре дрозда,
Четыре дрозда из большого гнезда,
Они закричали:
"Беда! Беда!
Бегите скорее в убежище!"
И сразу во тьме, как четыре гудка,
Вдали замычали четыре быка:
"Тревога! Тревога! Тревога!"
Вышел доктор на балкон, Тихо в небо глянул он:
"Да над нами самолёт,
В самолёте - бегемот,
У того у бегемота
Скорострельный пулемёт.
Он летает над болотом,
Реет бреющим полетом,
Чуть пониже тополей,
И строчит из пулемёта
В перепуганных детей".
Ой, беда! беда! беда!
Мчатся дети, кто куда.
И зайчата бегут
За ежатами,
И кричат, и ревут,
И визжат они
Он взлетел под небеса,
Чёрным вороном взвился
И бросает бомбы, бомбы
На луга и на леса.
И вздыхает и грустит
Добрый доктор Айболит:
"Кто же,
Кто же
Мне поможет?
Кто пирата уничтожит?
Кто взовьётся и собьёт
Этот чёрный самолёт?"
"Я!" - чирикнул воробей,
Прыгая среди ветвей:
"Иль погибну я в бою,
Или я его собью!"
3
И помчался воробей
Мимо вражьих батарей:
"Вылетайте же за мною,
Восемнадцать журавлей!"
И взлетели над полями
Журавли за журавлями,
И в атаку понеслись:
"Ну, проклятый, берегись!"
Налетели на зверюгу,
Окружили самолёт,
И захрюкал с перепугу
Ошалелый бегемот.
Над темными равнинами
За ним они летят,
И длинными-предлинными
Носами журавлиными
Долбят его, долбят.
Всего его истыкали,
Истыкали, как пиками,
Истыкали, изранили,
Проткнули, протаранили,
И всё ещё долбят его,
Долбят его, проклятого,
Долбят, долбят, долбят:
"Так вот тебе! Так вот тебе,
Бессовестный пират,
Чтобы не смел расстреливать
Беспомощных ребят!"
И глядите: закружился,
Завертелся самолёт,
И свалился, и разбился
Стопудовый бегемот.
И доктор с поклоном сказал журавлям:
"Спасибо, спасибо, отважные, вам".
Потом удалому сказал воробью:
"Вовек не забуду я службу твою".
И птицы в ответ:
"Мы служить тебе рады,
Скорее бы сгинули лютые гады!"
Часть четвертая
1
Но бой не стихает.
И вот поутру
На тихой поляне в сосновом бору
Весёлое слышится радио:
"Мы сегодня взяли в плен
Сто четырнадцать гиен,
Захватили десять дотов,
Восемнадцать самолётов,
Сто один мотоциклет,
Сто один велосипед,
Нам досталися трофеи:
Сто четыре батареи,
Триста ящиков гранат,
Полевой аэростат
И сто двадцать миллионов
Нерасстрелянных патронов.
А когда врага мы гнали
До исходных рубежей,
К нам тайком перебежали
Триста семьдесят моржей:
"Не хотим служить бандиту,
А послужим Айболиту!"
Отступая, враг поджёг
Лебединый городок,
Но орлицы без усилий
Всё крылами погасили,
А у города Эн-Эн
Мы гориллу взяли в плен
И спасли пятьсот тюленей
Из разрушенных селений.
Правда, враг еще силён,
Так и прёт со всех сторон.
У него на левом фланге -
Лютые орангутанги,
А на правом - сто полков
Бешеных волков.
Но уже близка победа
Над ордою людоеда.
"Скоро, скоро будет он
Побеждён и сокрушён
Окончательно!"
2
Но тих и печален седой Айболит.
Он, тяжко вздыхая, на камне сидит
И звонкое слушает радио.
И думает он о великих бойцах.
О их благородных и смелых сердцах,
Погибших за вольную родину.
Но вдруг прилетели к нему журавли:
"Мы светлую радость тебе принесли!"
(Слушайте! Слушайте! Слушайте!)
Чудесная есть на востоке страна,
Державою славы зовётся она.
(Слушайте! Слушайте! Слушайте!)
Свободна она и сильна, и горда,
Врагу не сдаётся она никогда.
(Слушайте! Слушайте! Слушайте!)
И витязей много могучих у ней,
Но всех благородней, сильней и храбрей
Доблестный Ваня Васильчиков.
Он шлёт тебе, доктор, сердечный привет
И так говорит: "Если злой людоед
Ворвётся в твою Айболитию, -
Он мигом на помощь к тебе прилетит
И недруга лютого он сокрушит.
Со всем его бешеным полчищем!"
И рад Айболит,
И ликует народ:
"Теперь-то злодей не прорвется вперед.
Прогнать Бармалея от наших ворот
Поможет нам Ваня Васильчиков!"
Часть пятая
И вечер настал.
И на тихой поляне
Смеются и пляшут веселые лани,
И белки, и зайцы, и лебеди.
А доктор в раздумьи
Сидит за столом
С отважным оленем
И мудрым орлом,
И план обсуждает большого сраженья,
Чтоб завтра врагу нанести пораженье.
Сидит и не знает,
Что тайной тропой
Сюда пробралася
Из чащи лесной
Коварная злая лисица.
Что к самому дому,
Подкралась она,
Что встала злодейка
Во тьме у окна
И в тёмной крапиве таится.
Сюда подослал ее сам Бармалей,
Но доктор не знает,
Не знает о ней,
И речи ведёт откровенные
Сто тысяч бойцов
На врага я веду.
Но горе: у нас
Не хватает снарядов!"
"А где же снаряды?" -
Орёл закричал.
И доктор в ответ:
"Меж утёсов и скал
На Синей горе
Под сосной одинокой
Я сам закопал их
В пещере глубокой!"
"Скорее за ними! -
Воскликнул олень. -
Уж ночь посветлела
И близится день".
И вдаль поскакал он
По тихой поляне,
И следом за ним -
Быстроногие лани.
Ни слова не вымолвил
Мудрый орёл.
Взмахнул он крылами
И в небо ушёл -
К той Синей горе,
К той вершине далёкой,
Где скрыты снаряды
В пещере глубокой.
И стаи орлов
Над лесами взвились,
И в звёздное небо
За ним понеслись.
И ласково доктор
Глядит им вослед:
"Теперь злодеям
Спасения нет!..
Победа за мною!"
А злая лисица
Шмыгнула в кусты
И к разбойнику мчится.
И всё, что подслушала
Там у окна,
Сейчас же ему
Рассказала она.
И весело крикнул
Злодей Бармалей
Своим кровожадным
Шакалам:
"На Синюю гору
Бегите скорей,
К далёким утёсам
И скалам,
И там динамитом
Взорвите тайник,
Где спрятал снаряды
Безумный старик!"
И мигом шакалы
Умчалися вдаль,
И рад людоед,
И рукою кровавой
В награду даёт он
Лисице лукавой
Живой сколопендры
Большую медаль,
И орден мокрицы,
И орден гиены -
"За ложь",
"За коварство",
"За подлость измены"...
А доктор на тёмном
Балконе стоит
И в темнее небо
С балкона глядит.
О, если б скорее
Сквозь чёрные тучи
До синей вершины
Домчались орлы!
О, если б олень
Сквозь кустарник колючий
Скорей доскакал
До желанной скалы!
О, если бы глыбами
Снежных обвалов
В горах раздавило
Свирепых шакалов!
Часть шестая
1
И утро настало.
В саду светляки
Уже погасили
Свои огоньки
И грянули залпы
Могучих орудий,
И доктор к войскам
Поскакал на верблюде:
"Ура!
Мы идём в наступление!"
"За мною,
Герои!
Вперёд!
Напролом!
Сперва
Мы сметём
Ураганным огнём
Те чёрные танки,
Что там, на полянке,
Стоят, притаясь,
За высоким холмом,
Потом
На волков
Мы в атаку
Пойдём,
Потом ягуаров
Мы выбьем
Штыком,
И если к полудню
Получим снаряды,
Мы к ночи врага
Разгромим без пощады!"
И с радостным криков
Он бросился в бой
И всё своё войско
Повел за собой:
"Ура!
Мы идём в наступление!"
И прочь побежала
Орда людоеда,
И доктор за нею:
"Победа! Победа!
Ура!
Мы идём в наступление!"
Как весело гнать
Ошалелых зверей
От мирных селений
Отчизны своей!
И доктор кричит
Своим воинам верным, -
Медведям, слонам,
И тюленям и сернам:
"Спасибо, герои!
Вам слава и честь!"
И вдруг разнеслася
Ужасная весть:
"Врага разгромить
Наши воины рады,
Но кончились
Их боевые снаряды".
Что делать? Что делать?
Седой Айболит
И в небо, и в поле
С тоскою глядит.
Глядит, не летят ли
Сквозь чёрные тучи
Орлы за орлами
На крыльях могучих?
Глядит, не бежит ли
К родным берегам
Отважный олень
По зелёным лугам?
То в небо глядит он,
То в поле глядит,
Но нет никого, -
Только ветер гудит.
А издали смотрит
Злодейка лисица
И подлое сердце её
Веселится.
Часть седьмая
1
А свирепые зверюги
Словно с цепи сорвались
И кровавою
Оравою
По болоту понеслись.
Мчатся танки, танки, танки,
А за ними на волках
Лютые орангутанги
С миномётами в руках.
И кидаются в атаки
За макаками макаки,
И палят из облаков
Тысячи штурмовиков.
Чернокрылые совы и коршуны!
Но, не дрогнув, говорит
Добрый доктор Айболит:
"Буду биться до конца.
Одолею наглеца".
2
А сам всё глядит и глядит, и глядит на далёкие
Синие скалы,
И видит: до скал доскакали, уже доскакали шакалы.
Сейчас до пещеры, до тайной пещеры, злодеи, они добегут,
И динамитом пещеру - да, динамитом! - взорвут.
Но нет...
Поглядите...
О, счастье!
Летит он, летит над скалами,
Летит величавый орёл, летит со своими орлами!
И прямо на них, на шакалов, клюёт их и крыльями бьёт
И падают, падают, падают злые шакалы с высот.
Погибли, погибли проклятые звери,
И ни один не пробрался к пещере -
Хвала вам, орлы сизокрылые!
3
И вот уже с гор по зелёной поляне
Бегут за оленем весёлые лани, -
Снаряды, снаряды везут они.
И рад Айболит, и бойцы его рады:
"Теперь мы врага разгромим без пощады,
Теперь ты пропало, чудовище!"
4
Но тут прилетели четыре дрозда,
Четыре дрозда из большого гнезда.
Они закричали:
"Беда! беда! Глядите, по тёмной дороге
Навстречу оленю бегут носороги!
Сюда через наши леса
Тайком привела их злодейка-лиса!
Сейчас из засады
Они на него нападут
И наши снаряды
Они у него отобьют!
О, храбрый олень!
Он пред ними стоит,
Как гранит!
Но вот он упал и не встал!
Он убит! Он убит! Он убит!
Рогами они забодали его!
Ногами они затоптали его!
И он, бездыханный, лежит на поляне,
И разбежались пугливые лани!
И наши снаряды злодеям досталися,
И наши бойцы без снарядов осталися!
"О, горе нам! горе нам! горе нам!"
И все зарыдали:
"Какая беда!
Такой мы не знали
Ещё никогда!"
И вот со сворою своей
Уже примчался Бармалей.
Он налетел на Айболита
И прохрипел ему сердито:
"Ага, попался, милый мой!
Уж я разделаюсь с тобой!"
И над седою головою
Взмахнул он саблею кривою.
Но вдруг...
Смотрите...
Что случилось?
Рука злодея опустилась.
И побледнел, и задрожал он,
И по болоту побежал он...
Но нет! злодею не спастись!
И с ужасом глядит он ввысь,
И там, вверху, под чёрной тучею
Он видит гибель неминучую.
Часть восьмая
1
Там летит самолёт,
В самолёте - пилот,
Это он, это Ваня Васильчиков!
Он раскрыл парашют.
И смотрите: он тут, -
Он бежит к людоеду проклятому,
Он бежит и кричит:
"Погоди же, бандит, Будешь помнить ты Ваню Васильчикова!"
И акуле своей
Говорит Бармалей:
"Помоги мне,
Акула зубастая!
У тебя за спиной.
Как за крепкой стеной.
Схоронюсь я от Вани Васильчикова".
Но Ванюша вынимает из-за пояса наган
И с наганом налетает на неё, как ураган:
"Слушай, гадина зубастая,
Я скажу тебе, не хвастая:
Коль глотать тебе охота.
Проглоти-ка бегемота,
А со мною, акула, не справишься,
Уж ты мною, акула, подавишься!"
И всадил он Каракуле
Между глаз четыре пули,
И бегом, бегом, бегом
По болоту за врагом.
2
Тут мохнатая горилла
Ване путь загородила:
"Стой, куда ты? не пущу!
Растерзаю, растопчу!"
Но взмахнул он что есть силы
Острой саблей раз и два,
И от бешеной гориллы
Отлетела голова.
И, как бомба, над болотом
Полетела к бегемотам,
Изувечила хорьков,
Искалечила волков,
И в канаву угодила,
Где убила крокодила
И удава контузила лютого.
3
Только глядь, сидит лисица
У студёного ручья:
"Здравствуй, Ваня, храбрый рыцарь,
Я - союзница твоя!"
Но минуты не теряя,
Он пырнул её штыком
И в овраг лисица злая
Покатилась кувырком.
И в крапиву свалилася дохлая.
4
А злодей помчался в гору
По крутому косогору,
Чтоб оттуда как-нибудь
В тёмный лес улепетнуть.
Но Ванюша
За пиратом -
Через поле
Через рожь:
"Нет, проклятый,
Никуда ты
От расплаты
Не уйдёшь!"
И грозит он Бармалею
Острой саблею своею.
5
Оробел, обомлел Бармалей
И, как мел, побелел Бармалей,
И зарыдал Бармалей,
И пред Ваней упал Бармалей:
"Не губи ты меня,
Не руби ты меня,
Пожалей ты меня, пожалей!"
Но Ванюша усмехнулся,
Вправо-влево повернулся
И спросил у медведей,
У орлов и лебедей:
"Пощадить ли Бармалея,
Кровожадного злодея?"
И сейчас же из лесов
Триста тысяч голосов
Закричали: "Нет! нет! нет!
Да погибнет людоед!
Палачу пощады нет!"
И примчалися на танке
Три орлицы-партизанки
И суровым промолвили голосом:
"Ты предатель и убийца,
Мародёр и живодёр!
Ты послушай, кровопийца,
Всенародный приговор:
НЕНАВИСТНОГО ПИРАТА
РАССТРЕЛЯТЬ ИЗ АВТОМАТА
НЕМЕДЛЕННО!"
И сразу же в тихое утро осеннее,
В восемь часов в воскресение
Был приговор приведён в исполнение
И столько зловонного хлынуло яда
Из чёрного сердца убитого гада,
Что даже гиены поганые
И те зашатались, как пьяные.
Упали в траву, заболели
И все до одной околели.
А добрые звери спаслись от заразы,
Спасли их чудесные противогазы
Часть девятая
И смеются медвежата,
Улыбаются моржи,
И с мохнатыми
Зайчатами
Кувыркаются ежи.
Рада, рада вся земля,
Рады рощи и поля,
Рады синие озера
И седые тополя:
"Нет на свете Бармалея,
Кровожадного злодея!
Сгинул лютый Бармалей,
Стало в мире веселей!"
И вороны над полями
Вдруг запели соловьями.
И ручьи из-под земли
Сладким мёдом потекли.
Куры стали павами,
Лысые - кудрявыми.
И корова вдоль села
Поскакала весела
Рады, рады, рады
Светлые берёзы.
И на них от радости
Расцветают розы.
Рады, рады, рады
Тёмные осины,
И на них от радости
Растут апельсины.
То не дождь пошёл из облака
И не град.
То посыпался из облака
Виноград.
Столько пряников и яблоков
И сластей
Вдруг посыпалось из облака
На детей,
Что ребята три недели
Ели, ели, ели, ели
И с набитым животом
Завалились под кустом,
А потом давай сначала
Наедаться до отвала,
Да и то ещё много осталося
Леденцов и орехов несъеденных.
Пляшут гуси с индюками
И ромашки с васильками.
Даже мельница -и та
Заплясала у моста.
Так бегите же за мною
На зелёные луга,
Где над синею рекою
Встала радуга-дуга!
Мы на радугу вскарабкаемся,
Поиграем в облаках
И оттуда - вниз по радуге
На салазках и коньках!
И с весёлым Айболитом
Сам Васильчиков идёт.
Пред героем знаменитым
Расступается народ:
"Слава, слава победителю,
Нашей родины спасителю!"
И герою Айболит,
Улыбаясь, говорит:
"Нелегка была победа
Над ордою людоеда,
Но затем и пролилась
Наша доблестная кровь,
Чтобы каждому досталось
Только счастье, только радость,
Только ласка и любовь!"
К. Чуковский
Keep Smile! Your Killed!
Колесико на мышке почувствовало себя как шестерня в gearbox. Но читаю все.
М-дя... Ссылки уже не рулят - колесико потерпает
17% / 47˚
Гляньте самі що в білому домі роблять
http://www.yaplakal.com/forum2/topic111049.html
1988 год, Жмеринка, районный центр Винницкой области, Украина, большой железнодорожный узел.Суббота, утро, все население города движется в сторону рынка.В автобус едет молодой лейтенант в сапогах и портупее. рядом с ним стоит тетка с корзиной.
Бабушка, вы на базар едете?
Да, сынку.
Яйцами торговать?
Так.
Вы знаете, я так на службу тороплюсь, вы не продадите мне прямо здесь два десятка яиц, чтобы я на рынок не ехал?
А чого-ж ни, сынку.И начинает развязывать корзину с яйцами. Лейтенант, глядя в корзину:
Ой, бабушка, что-то они у вас сильно грязные!
А то ничого, я зараз (сейчас), и в сторону передней площадки автобуса:
Галю, Галю! Дай тряпку лэйтэнанту яйця протэрты (протереть)!!!Лейтенант с трудом доехал до ближайшей остановки.
-------------------------------------------------------------------------------
По данным опроса, проведенного в Турции, большая часть населения страны исповедует туризм.
-------------------------------------------------------------------------------
- Пойдем в гостиницу. Девчонок клеить.
- Что? Ты порвал наших девчонок???
-------------------------------------------------------------------------------
Нашел...
Один мой знакомый как-то раз писал то ли курсовую, то ли еще какую лабораторную - не помню, да и не важно это. Работа эта заключалась в написании программы - экспертной системы (так, кажется, это называется) для подбора человеку профессии, Т.е. приходит товарищ, садится, отвечает на вопросы, а прога ему выдает, какая профессия ему больше подходит. Написал мой знакомый эту прогу, отладил, но не до конца... приносит на занятие показывать преподавателю. Сидит он за компом, рядом сидит преподаватель (такой довольно застенчивый молодой человек), сзади вся группа столпилась, смотрит. Преподаватель начинает отвечать на прогины вопросы.
"Умеете ли вы готовить?" - Нет.
"Умеете ли вы шить?" - Нет.
...
"Обладаете ли вы навыками строителя?" - Нет
...
Наконец последний вопрос и стандартный ответ "Нет".
И тут программа выдает: в поле "Кто вы" - большими буквами "РАСП@#ДЯЙ".
Группа сгибается от хохота, мой знакомый покраснел до корней волос и говорит преподавателю: "Извините: я не хотел: я забыл там убрать:"
Преподаватель так пофигистично: "Да ничего..."
-------------------------------------------------------------------------------
Медкомиссия в военкомате. Очередь к хирургу. В кабинете врач и
несколько практиканток. Вдруг врача зовут к телефону и он, уходя,
оставляет вместо себя одну из них. Подходит один из очередников.
Практикантка, покраснев:
- Опустите трусы.
Он опускает. Как только она дотрагивается до члена, тот встает.
Практикантка:
- Маша, принеси холодную мокрую тряпочку!..
И так несколько раз. Наконец парень не выдерживает:
- Слушайте, я сюда чего пришел: на медкомиссию или ваши мокрые тряпки сушить?
-------------------------------------------------------------------------------
Объявление в студентческом общежитии:
Уважаемые студенты, просьба не бросать мусор из окон, его находят дети и надувают как воздушные шарики.
-------------------------------------------------------------------------------
Собери рекламные крышечки с слогами МА, ШИ, НА.
И с помощью этих крышечек ты сможешь собрать слова - ШИМАНА, НАМАШИ и НАШИМА.
А если у тебя будет много крышечек, ты сможешь собрать целое предложение - Маши, маши мама, наши - шиманаши
-------------------------------------------------------------------------------
Помогите избавиться от комплексов...
- А у вас какие?
- Зенитно-ракетные.
-------------------------------------------------------------------------------
Дыбра - это животное в недрах тундры, вроде бобра и выдры, враг кобры и пудры, бодро тыбрит ядра кедра в вёдрах и дробит добро в недрах.
или...
В дебрях тундры,
Бодро выдры,
Тыбрят ведра,
Ядра кедров
(Попробуйте произнести в пъяном состоянии - такая фигня получается))
Внимание!!!
Розжиг костров, выгул собак, отлов рыбы и отстрел дичи, выпас и выгон скота, а также выполз змей, выпорос свиней, выжереб коней и выкобыл лошадей, вымет икры, вылуп птиц из яиц, выкукол бабочек и выхухол выхухолей, выкур курей и выпрыг кенгурей, обгад ромашек, обдир ягод, выруб леса и вылом веток, выслеж зайца, выпуг тетерева, выдох вдоха, вынос тела, выхлоп газов, выкидыш мусора, выводок гусей, выродок людей, выплав стали, выплыв сели, выпендр фраеров, выстрел Аврор, выклянч денег, вымуштр солдат, вытрус половиков, выпор детей, выдрем в гамаках, вытреш губ и выпуч глаз, вычих насморка, вытреп и разбрех государственных тайн, а главное, загляд и залаз в дупла с выкуром от туда пчел, и распробом меда ЗАПРЕЩЕН И ПРЕКРАЩЕН в связи с отказом их от высоса нектара после выщипа цветов и выдерга травы, а также в связи с полным вымером.
ФСБ Российской Федерации опубликовало список чеченских преступников:
Салман Радуев, Шамиль Басаев, Руслан Гилаев, Ушат Помоев, Улов Налимов, Рекорд Надоев, Отряд Ковбоев, Подрыв Устоев, Погром Евреев, Поджог Сараев, Захват Покоев, Исход Изгоев, Побег Злодеев, Обвал Забоев, Угон Харлеев, Удел Плебеев, Камаз Отходов, Развод Супругов, Забег Дебилов, Парад Уродов, Вагон Гондонов, Отряд Кретинов, Улов Кальмаров, Рулон Обоев, Черёд Застоев, Квартет Гобоев, Подсуд Злодеев, Друган Братанов, Учёт Расходов, Налог Сдоходов, Разбор Полётов, Мешок Лимонов, Обед Лемуров, Карман Пистонов, Разгул Гормонов, Прыжок Гиббонов, Рожок Патронов, Разрез Батонов, Полёт Фазанов, Удар Морозов, Майор Допросов, Пробрал Поносов, Заплыв Матросов, Порвал Баянов, Расстрел Арабов, Запой Гусаров, Сачок Моллюсков, Поход Гераклов, Барак Монголов, Загон Баранов, Пропой Погонов, Отряд Маньяков, Тридня Запоев, Облом Пиндосов, Курган Отбросов, Полно Засосов, Говно Вопросов
Хм, а, говорят, на Балканах американцами разыскивается некий болгарин Побелка Потолков...
Ответить с цитированием
