Статья журнала "Солдат Удачи".
=====================
Записки легионера.
Легионеры - это безымянные солдаты из разных уголков планеты, имена которых будут забыты, но благодаря которым вокруг Французского иностранного легиона существует ореол таинственного и последнего пристанища для авантюристов и романтиков.
Все, описанное здесь, не является вымыслом и происходило со мной в реальности. События эти пятилетней давности, и я не исключаю того, что о чем-то мог забыть и кое-что перепутать, но только в незначительных деталях, уверяю вас.
Знакомые ощущения.
Несколько суток в поезда Москва-Брюссель, два часа в TGV Брюссель-Париж, затем такси, где я просто показал таксисту бумажку Legion etrangere. Войдя в окованные ворота призывного центра, я валился от усталости и мечтал только о том, чтобы где-нибудь прилечь и "отключить батарейки".
Ко мне подошел человек в белой круглой кепке и парадной форме, увешанный гирляндой из медалей, и задал вопрос, в котором прозвучало слово "националите". Нетрудно было догадаться, что его интересует моя национальность. Узнав, что я русский, он недовольно скривил рот и начал мне что-то оживленно объяснять, но я ничего не понял. В этот момент к нам подошел еще один солдат в такой же, но с еще большим количеством нашивок и медалей на форме, и заговорил на чистом русском:
- Не слушай его.
- А что он говорит? - спросил я его.
- Значит, ты совсем по-французски не понимаешь, усмехнулся мой собеседник. - Он говорит, чтобы уезжал домой, потому что сейчас с русскими перебор. Говорит, русских уже несколько месяцев как не принимают и когда начнут принимать, неизвестно.
- Это правда? - переспросил я, в мыслях уже обдумывая, как буду добираться обратно на вокзал.
- Не обращай внимания. Здесь всем так говорят. Проверяют характер.
Военные проверили содержимое моей сумки, и русский повел меня внутрь форта через небольшую площадь. По дороге я узнал, как зовут моего провожатого, но сразу забыл. Запомнил только то, что он капрал и служит уже шестой год.
- Трудно пойти вступительные тесты? - спросил его.
- Нет, тесты пройти не трудно, трудно поступить.
- А что для этого нужно?
- Нужно, что бы повезло. У них там, в Абани, принцип простой: если пришли двести русских и двадцать французов, возьмут двух русских и двух французов, что бы был баланс, мать их так.
Разговаривая, мы вошли в казарму и поднялись на третий этаж. Меня ввели в кабинет, в котором сидели два человека в зеленой униформе, один из них говорил по-русски с сильным польским акцентом. Поляк стал задавать мне анкетные вопросы, а второй принялся заполнять какой-то бланк.
Затем меня опросили раздеться до трусов и внимательно осмотрели с ног до головы. Из моей сумки достали сменное нижнее белье, полотенце, бритву, зубную щетку и пасту, все это протянули мне. В сумку безжалостно запихали одежду, которую я только что снял, оставив лишь кроссовки. На стол остались мои документы и деньги: внутренний и заграничный паспорт, обратный билет, девятьсот и тысяча франков. Все это упаковали в большой конверт и заставили расписаться в какой-то описи.
- Тебе это вернут, если ты не поступишь, - сказал поляк и добавил: - Если поступишь, деньги переведут во франки и положат на твой счет.
Мне протянули старый синий спортивный костюм и приказали одеться. Без денег, без документов и одежды я чувствовал себя очень неуверенно. Когда оделся, поляк отвел меня в комнату, заставленную двухъярусными койками с матрасами без простыней, и сказал:
- До утра можешь отдыхать.
В комнате находились еще человек десять в таких же спортивных костюмах, как у меня. Я нашел свободную кровать и повалился на нее.
Странное двойственное ощущение оставили эти первые часы в иностранном легионе. С одной стороны, были обращены в прах некоторые мои ожидания, с другой - все испытываемые мной ощущения были ужасно знакомыми. Начиная от запаха сапожного крема и кончая надменно-насмешливыми взглядами повстречавшихся на моем пути легионеров, все это напоминало нашу непобедимую и легендарную русскую армию.
В 6.00 утра нас разбудили, заставили побриться и отвели в столовую на завтрак. Завтрак мне понравился. Он состоял из нарезанных французских батонов, круасанов, сливочного масла и варенья любых сортов. Напитки в виде кофе черного, кофе со сливками, какао и апельсинового сока можно было набирать в автоматах в необходимых количествах. Плохо было только одно: после того, как пиршество закончилось и весь личный состав форта разошелся по своим делам, меня оставили убирать залитое кофе и заляпанное вареньем помещение столовой.
Какой-то лысый мужик в белом халате поверх униформы повел меня за собой. Он то и дело тыкал в разные стороны пальцами и что-то объяснял. Остановившись в середине зала, лысый стал энергично махать руками, имитируя движения швабры, и в конце вопросительно произнес:
- … Компри?
Я глядел на него, не понимая, чего он от меня хочет.
- Компри? - повторил лысый.
Я продолжал молчать. Тогда лысый подошел ко мне вплотную и заорал мне в ухо:
- Компри-и-и-и-и?!!
- Компри, - повторил я.
Видимо, лысый удовлетворился моим ответом. Он успокоился, похлопал меня по плечу, дал швабру и ушел. Так я выучил свое первое слово в иностранном легионе. "Компри" значит "понял".
Почти неделю я прожил в Париже на призывном пункте и начал уже привыкать к работе уборщика столовой. Впрочем, работы было немного, и большую часть дня мы, "ангоже волонтеры" (добровольно вступающие), проводили в казарме, смотря видеокассеты с документальными фильмами о легионе.
Первый контракт.
Наконец, настал день "Х". Нас переодели в гражданскую одежду и постороили в коридоре. По одному стали вводить в кабинет и давать на подпись какой-то лист, на титульной стороне которого было написано: ACTE D'ENGAGMENT. На обратной стороне рядом с печатью я поставил свою подпись.
-Это твой контракт, - сказал мне поляк, принимавший меня в первый день. - С этого дня пошел твой пятилетний срок.
На бумаге было написано то, что я сумел прочитать гораздо позже, после того как научился читать по-французски. Кроме анкетных данных там было сказано:
"Мы объявляем, что:
1. Служба начинается со дня подписания контракта.
2. Данный контракт имеет предварительный период шесть месяцев, в течении которых может быть прерван военным руководством. Предварительный период начинается со дня подписания контракта.
3. Во время предварительного периода контракт может быть расторгнут:
3.1. По инициативе волонтера, в связи с его личным выбором из-за трудностей с адаптацией или по другим социальным мотивам - в течении первых четырех месяцев, не позднее конца предварительного периода.
3.2. По инициативе руководства:
- из-за медицинских противопоказаний;
- из-за несоответствия требованиям, выдвигаемым в иностранном легионе;
- из-за невозможности адаптации к военной службе.
4. Во время предварительного периода контракт может быть расторгнут по инициативе военного руководства по причинам, указанным выше.
5. В любой момент по окончании предварительного периода контракта, вступивший в силу, может быть расторгнут согласно артиклю 32 инструкции министерства №2500/DEF/PMAT/EG/B от 4 июля 1978 года:
5.1. По просьбе волонтера в связи с серьезными и глубокими причинами, появившимися после подписания контракта.
5.2. В связи с состоянием здоровья.
5.3. По инициативе военного руководства из-за недостаточного профессионализма или дисциплины".
После того как кандидат поклянется честно и добросовестно служить пять лет, начиная с этого дня согласно французскому законодательству первый контракт вступает в силу.
Важный экзамен.
В тот же день всех волонтеров, скопившихся на призывном пункте, отпрвили в Марсель. Оттуда автобусом доставили в город Абань в расположение 1-го R.E. - первого полка иностранного легиона.
Некоторые сидят в Абани по два месяца, пока не сдадут все анализы и тесты. Скажу одно: самый важный экзамен - это бег. Человек, сумевший пробежать восемь стандартных четырехсотметровых кругов на стадионе за двенадцать минут, имеет стопроцентные шансы поступления. Чем ближе кандидат к этому результату, тем выше его шансы.
Мне, вероятно, повезло, и я удачно завершил процесс тестирования всего за две недели. Хотя и двух недель хватило, чтобы набраться незабываемых впечатлений. Нигде в другом месте на земле нельзя встретить людей стольких национальностей, мечтающих получит одну и туже работу.
В "обезьяннике", как здесь называют отгороженную территорию полка, где жили "ангаже волонтеры", обитали около двух с половиной сотен человек. Не все из них имели твердое намерение всупить в легион. Когда им отказывали, лица таких людей светились радостью от того, что наконец они отправляются домой. Других отказ в поступлении на службу приводил в полное отчаяние, потому что теперь им предстояло проделать слишком долгий путь, на который не было ни денег, ни сил. Но была и другая небольшая категория людей, которых почти не волновало, когда им предложат покинуть расположение 1-го R.E. Эти ребята решали здесь свои, одним им известные задачи. К числу таких людей принадлежал и Максим.
Не прошел в легион - попадешь в "бригаду".
Он был русским и уже давно околачивался на юге Европы. Говорил по-французски и по-испански, но здесь общался только с ребятами из бывшего СССР. Не прошедшим отбор Макс оставлял номер сотового телефона и назначал свидание где-то в Марселе, намекая на то, что он найдет им работу.
После того, как меня перевели в "руж" - группу, готовящуюся к отправке в г.Кастельнодари, в 4-й R.E. (учебный полк), перед саым моим отъездом я разговаривал с Максимом и прямо спросил его о том, какого рода работу он предлагает парням.
- Собираю бригаду, - сказал Макс. - Подчистят несколько вилл богатых пенсионеров здесь или в Испании. У меня связи. Я спокойно сдаю "паленый" товар. А этих ребят здесь никто не знает, да и они все будут рады, если поездка во Францию окупиться. Пара дел - и домой, в Россию, там их уж точно никто не найдет. Здесь я каждый раз набираю новых готовых на все людей. Новая бригада, новые лица, новые отпечатки пальцев - полиция никогда не догадается.
Макс хлопнул меня по плечу и добавил:
- Жаль, что тебя взяли, а то бы мы с тобой дали джазу…
Я был уверен, что не все не подошедшие легиону пойдут на "большую дорогу", хотя не вызывало сомнений и то, что у Макса не будет никаких проблем с набором добровольцев в свою бригаду…
Впереди у меня был четырехмесячный "инструксьён" в учебном полку Французского иностранного легиона и, как здесь говорят, пять лет "сервиза" первого контракта. В течении этих пяти лет мне нельзя жениться и покупать машину. Только через три года я могу натурализоваться, то есть получить документы на мое настоящее имя, подтверждающие, что я являюсь тем, кем я являюсь, и легально работаю во Франции. (Некоторые при вступлении в легион получают другое имя, при натурализации псевдоним отменяют или могут оставить в зависимости от желания легионера. В этом случае, если легионер захочит получить французское гражданство, ему вручают паспорт с уже новым именем). Подать прошение о гражданстве можно после пяти лет службы, а получаешь его, только если до конца твоего контракта остается год. Таким образом, для получения паспорта необходим второй контракт на срок не менее двух лет. После семи лет службы есть смысл остаться еще хотя бы на один год, так как при восьмилетнем стаже положена единовременная выплата в размере тридцати тысяч евро (если не ошибаюсь). Заработать пенсию можно через пятнадцать лет. Пенсия в одну тысячу долларов США будет высылаться в любую часть света, где пожелает жить пенсионер иностранного легиона. Таковы перспективы моей начинающейся карьеры.
"Сухая гильотина".
3 regiment etrangere infantries - третий пехотный полк иностранного легиона, сокращенно 3 R.E.I., дислоцируется в городе Куру - французская Гвиана, Южная Америка. Климат Гвианы типичный для экваториальных лесов сельвы Амазоки - очень влажный и очень жаркий. Во времена Французской революции людей, не попавших под топор, на каторгу. Тогда страна получила второе название - "Сухая гильотина".
Условия жизни теперь, конечно, изменились - появились холодильники и кондиционеры, однако служба в 3R.E.I. является одной из самых трудных и опасных миссий в мире. В задачи этого подразделения входят: охрана и патрулирование зоны космодрома Европейского космического агентства, патрулирование границы с Суринамом и Бразилией, прочесывание джунглей в поисках нелегальных золотодобытчиков и кокаиновых плантаций. Это одна из самых лучших в мире и продвинутых в джунгли баз по подготовке специалистов по ведению боевых действий в условиях экваториального леса - "commando".
Побывавший в Гвиане услышит множество историй: о неведомых медицине болезнях, которыми можно заразиться в джунглях, об огромных анакондах и кайманах, нападающих на людей, других опасностях, подстерегающих человека, дерзнувшего углубиться в лоно величественного леса - сельвы Амазонки. Все ли в этих историях вымысел и преувеличение? Черт его знает!
Лес, бескрайний, как океан, накрыл Гвиану своими зелеными волнами. Я испытал чувство восторга и одновременно страха перед этой грандиозной мощью, когда увидел его из иллюминатора трансатлантического аэробуса, подлетавшего к международному аэропорту Кайены.
На борту самолета нас было двести легионеров второго парашютного полка (2R.E.P.) - все четыре секциона* Третьей компании амфибий** и сотрудники хозяйственного обеспечения. Мы летели в Гвиану со своей базы на Корсике*** для прохождения стажа коммандо****.
Двести человек не могли оторвать глаз от иллюминаторов, завороженно наблюдали, как зеленая масса, испаряющая голубой туман, раскинулась на тысячи километров. Большинству из нас предстояло испытать на себе ее объятия…
Во французской Гвиане.
С того дня как мы впервые вдохнули влажный воздух Гвианы, прошло два месяца. Занимаемся патрулированием территории космодрома Европейского космического агентства. Зона хоть и находится в непосредственной близости от города Куру, но дает весьма подробное представление о сельве Амазонки с ее болотами, колючками, ядовитыми мухами, пауками, скорпионами, змеями и малярийными комарами. Возможно, более крупные животные разбежались из-за регулярных запусков космических ракет, и эта нечисть расплодилась здесь в количествах, не поддающихся исчислению.
В патрулях отрабатывался навык спать в гамаках, что не так просто, как кажется на первый взгляд, и приобретались знания о том, как быстро избавляться от грибков, лишаев и других кожных паразитов, регулярно возникавших на теле.
Проводя четыре дня в неделю в зоне, мы возвращались бледные и грязные, в общем, имея довольно жалкий вид. Кроны пятидесятиметровых деревьев закрывали солнце. В ручьях вместо воды текла болотная жижа. И, несмотря на сырость, в зоне самым большим дефицитом была вода.
Вскоре к комплекту неудобств добавилось еще одно - начинался сезон дождей. Эта экзотика наводила страшную тоску и была совсем не похожа на ту, что я видел в передаче "Клуб кинопутешествий".
Вторая половина сентября. Дождь, внезапно начинаясь, прекращается так же неожиданно и неуловимо. Лишь когда солнце раскаленными прутьями лучей втыкается с твой череп, понимаешь, что лучше поискать укрытие.
Мастерство не пропьешь.
Сегодня суббота, выходной. Мысобирались пойти в бассейн вместе с Шишей, моим соседом по комнате. На самом деле его зовут Владимир Шишуляк. Это высокий сутулый словак со смешным носом, похожим на клюв орла. Он неплохо говорил на русском языке и учил меня словацким ругательствам, которые помогали мне находить общий язык с чехословацкими ребятами. Хотя чаще нам приходилось говорить по-французски. Общение на других языках, особенно в присутствии старших по званию, могло повлечь строгое наказание. Такое правило справедливо по двум причинам: во-первых, чем меньше "молодые" легионеры разговаривали на родном языке, тем быстрее начинали говорить на французском, в во-вторых, из-за элементарной тактичности по отношению к тем, кто тебя не понимает. Я сам отлично помню, как быстро начинает раздражать иностранная речь, когда пять-шесть человек вокруг тебя громко издают непонятные звуки. Поэтому в рабочие часы, с 6.00 до 17.00, французский язык безоговорочно доминировал в общем шуме дня, но вечером шумовая симфония в казарме и ее окрестностях рассыпалась на десятки не совместимых друг с другом мотивов. Французская речь становилась тихой одинокой колыбельной песенкой в сравнении со славянской хоровой-застольной.
Переодевшись в пляжный костюм, я ждал Шишу, который куда-то запропастился. Не хотелось идти одному. Видимо придется уговаривать Панораму, который завалился спать в соседнем кубрике, но реализовать эту идею, показалось мне, будет слишком сложно.
Посещение бассейна - инициатива Шишуляка. Он ходил туда регулярно, но на последних тестах проплыл гораздо медленнее меня и теперь недоумевал: как такое могло произойти? Ведь я не тренируюсь и хожу в плавать только в тех случаях, когда посещение бассейна входит в программу утренней зарядки, а это случается не чаще одного раза в месяц. Пришлось объяснять, что плаваньем я занимался еще в детстве, а мастерство не пропьешь.
С тех пор Шиша не отстает. Просит показать, что он делает не так, потренироваться с ним. Сначала я согласился с неохотой, но теперь и самому не терпелось пойти освежиться.
Мне надоело ждать. Уже собрался уйти без Владимира, как услышал доносившийся из коридора его голос и голос Петровича.
Ответить с цитированием